Эстония

Курс кроны, согласно данному закону,определялся БЭ в зависимости от курса немецкой марки. И естественно, авторитет этой самой твердой в Европе валюты не мог не повысить доверие к эстонским деньгам. При этом БЭ не имел права девальвировать крону, что также немаловажно.

БЭ обязан обеспечить свободный обмен валюты по официальному курсу на всей территории Эстонии [6, c.426], что ставило крест на валютном “черном рынке”, процветавшем в советское время, и значительно облегчало проведение внешнеэкономических рассчетов.

Изменение объема крон в обороте должно соответствовать изменению резервов БЭ [6, c.427]: без этого невозможно обеспечить сбалансированную денежную политику и конвертируемость национальной валюты.

БЭ обязан по меньшей мере раз в месяц обнародовать информацию о размере резервов золота и конвертируемой валюты, а также о количестве крон в обращении [6, c.427]: открытость-необходимое условие доверия, и чем доступнее будет подобная информация, тем меньше возникает слухов и домыслов. История знает немало примеров того, как единственной причиной банковского краха явились слухи о неплатежеспособности банка. Если же речь идет о финансах всего государства, нетрудно представить, каковы могут быть последствия неточной информации.

2.2. ПРОВЕДЕНИЕ РЕФОРМЫ.

Для непосредственного руководства подготовкой и проведением денежной реформы в марте 1991 года был образован комитет по денежной реформе, в состав которого входили премьер-министр, президент Банка Эстонии и независимый эксперт [1, c.17]. Это с одной стороны обеспечивало достаточную компетентность и связь реформы с общей экономической политикой государства, а с другой-давало возможность сохранить независимость комитета. Распоряжения комитета по силе были равнозначны постановлениям Парламента, что позволяло достаточно свободно и опреативно принимать необходимые решения. В обязанности комитета входила и разработка принципов национальной денежной системы и денежной политики [1, c.17-18].

Именно комитет по денежной реформе определил срок обмена денег и правила, по которым этот обмен происходил. На первый взгляд правила эти могут показаться достаточно жесткими: так, обменять деньги могли только те, кто предварительно проверил наличие своей фамилии в списках, а подлежащая обмену сумма наличных была ограничена 150 кронами на человека (однако, банковские вклады населения и все средства предприятий при этом обменивались полностью) [1, c.18]. Своя логика в этом, безусловно, была: поскольку количество выпущенных в обращение крон не должно было превышать золото-валютных резервов республики, необходимо было четко ограничить сумму обмениваемых денег-без этого реформа не имела бы смысла. Кроме того, было необходимо предотвратить появление “мертвых душ”, чтобы “лишние” рубли не были обменяны через подставных лиц.

С этой же целью начиная с 1 мая были резко ограничены рублевые перечисления в Эстонию, а с 16 июня все почтовые переводы возвращались отправителям [1, c.18]. К сожалению, эта мера тоже была вынужденой: если бы тененвая экономика решила воспользоваться обменом денег в Эстонии, все рассчеты экономистов были бы опрокинуты валом инфляционных рублей. Ту же цель преследовал БЭ и тогда, когда начал устанавливать официальный курс кроны только к свободно конвертируемым валютам. И цель была достигнута: количество крон, выпущенных в обращение 20-22 июня, было сведено к минимуму без ущемления интересов подавляющего большинства жителей республики. Однако, обмен денег-это не конец реформы, а только завершение первого ее этапа.

3. ЧТО СПОСОБСТВОВАЛО И ЧТО МЕШАЛО УСПЕХУ ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ

3.1. Обстоятельства, способствовавшие успеху реформы. Для того, чтобы введение собственной валюты действительно принесло ощутимые плоды, наряду с перестройкой финансовой системы необходимо было провести фындаментальные изменения во всей экономической политке государства. Поэтому после обмена денег был предпринят целый ряд мер, направленных на укрепление экономики.

Во-первых, были увеличны некоторые налоги (налог с оборота вырос с 10 до 18%, единой ставкой подоходного налога с предприятий стало 33%-раньше по этой ставке облагались только наиболее высокие доходы, подоходный налог с частных лиц, месячный доход которых превышал десять минимальных окладов, возрос с 33 до 50%) [1, c.22]. Согласно макроэкономическим законам, чем выше налоговая ставка, тем меньше потребление, меньше спрос, а следовательно-и инфляция. Кроме того, увеличение налоговых поступлений явилось необходимой предпосылкой бездефицитного бюджета, ставшего после реформы одним из главных проритетов экономической политики Эстонии. Конечно, высокие налоги крайне негативно сказываются на развитии производства, приводя к сокращению валового продукта и росту безработицы, и поэтому после некоторой стабилизации экономического положения ставки подоходного налога были уменьшены.

Во-вторых, на некоторое время была заморожена зарплата вгосударственном секторе [1, c.22], что также несколько обуздало инфляцию спроса и позволило уменьшить выпуск в обращение новых денег. Вторым положительным результатом было сокращение бюджетных расходов, что позволило легче достигнуть сбалансированности бюджета.

В-третих, постепенно начали увеличиваться требования к обязательным резервам коммерческих банков, и за пол года (июнь-декабрь 1992 года) они выросли с 10 до 15% [1, c.23]. Это уменьшило скорость обращения денег (что оказало положительное воздействие на снижение инфляции) и повысило надежность банков.

В-четвертых, максимальное упрощение для туристов из Скандинавии пересечения эстонской границы способствовало тому, что количество людей, приезжающих в Эстонию за покупками за короткий период возросло в несколько раз: цены в Эстонии были в значительно ниже, чем на том берегу залива. Это объяснялось тем, что реальная покупательская способность кроны по отношению к немецкой марке была выше официального курса в 4-10 раз (в зависимости от методики рассчета) [1, c.23-24]. Во многом именно благодаря финнам валютные запасы Эстонии за июль-декабрь 1992 г. увеличились в 2.15, а за 1993 год-еще в 2.09 раза. Другой причиной столь резкого роста резервов было резкое увеличение эстонского экспорта, опять-таки благодаря заниженному курсу кроны [1, c.24].

В-пятых, был законодательно ограничен предельный размер внешнего долга (сумма всех долгов, накопившихся к началу года, не должна превышать 75% доходной части бюджета на текущий год) [1, c.24]. И хотя разница между стакбильностью курса кроны по отношению к конвертируемым валютам и ее “внутренней” инфляционностью поощряло жить в долг (то, что будет потрачено в этом году на нужды государства, в следующем году будет легче вернуть за счет инфляционного роста бюджетных доходов), было решено не злоупотреблять этим: процентные выплаты-это утечка валюты из страны. Кроме того, если государство станет жить не по средствам, это непременно снизит доверие и к его денежной политике, и, соответственно, к его денежной единице. Поэтому большинство кредитов, взятых Эстонией, были направлены на фундаментальные преобразования инфраструктуры: переход с мазута на местное топливо (что в дальнейшем обещало существенную валютную экономию), реконструкцию транспортной системы и дорог (что позволило бы увеличить объем транзитных перевозок и зарабатывать на этом валюту) и т.д.


Страница: