Холоп — наиболее бесправный субъект права. Его имущест­венное положение особое: все, чем он обладал, являлось собст­венностью господина. Все последствия, вытекаю­щие из догово­ров и обязательств, которые заключал холоп (с ведома хозяина), также ложились на господина. Личность холопа как субъекта пра­ва фактически не защища­лась законом. За его убийство взимал­ся штраф как за уничтожение имущества либо господину переда­вался в качестве компенсации другой холоп. Самого холопа, со­вер­шившего преступление, следовало выдать потерпевшему (в бо­лее ранний период его можно было просто убить на месте пре­ступления). Штрафную ответственность за хо­лопа всегда нес гос­подин. В судебном процессе холоп не мог выступать в качестве сто­роны (истца, ответчика, свидетеля). Ссылаясь на его показа­ния в суде, свободный чело­век должен был оговориться, что ссы­лается на «слова холопа».

Закон регламентировал различные источники холопства. Русская Правда предусмат­ривала следующие случаи: самопро­дажа в рабство (одного человека либо всей семьи), рождение от раба, женитьба на рабе, «ключничество» — поступление в услужение к господину, но без оговорки о сохранении статуса свободного человека. Источниками холопства были также со­вершение преступления (такое наказание, как «поток и раз­грабление», предусматривало выдачу преступника «головой», превращение в холопа), бегство закупа от господина, злостное банкротство (купец проигрывает или транжирит чужое имуще­ство). Наиболее распространенным источником холопства, не упомяну­тым, однако, в Русской Правде, был плен.

2. «Русская правда» - кодекс частного права

Русскую Правду можно определить как кодекс частного права — все ее субъекты явля­ются физическими лицами, по­нятия юридического лица закон еще не знает. С этим свя­заны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступ­лений, предусмотрен­ных Русской Правдой, нет преступлений против государства. Однако это не означает, что выступления против княжеской власти проходили безнаказанно. Просто в таких случаях применялась непосредственная расправа без суда и следствия. Личность самого князя как объекта пре­ступного посягательства рассматривалась в качестве физиче­ского лица, отличавшегося от других только более высоким по­ложением и привилегиями. С конкретными субъектами свя­зывалось содержание права собственности; оно могло быть раз личным в зависимости и от объекта собственности. Русская Правда еще не знает абстрактных понятий: «собственность», «владение», «преступление». Кодекс строился показуальной си­стеме, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.

Эти юридические особенности обусловлены источниковой базой Русской Правды. Включенные в нее нормы и принципы обычного права несовместимы с абстрактным понятие юри­дического лица. Для обычая все субъекты равны, и все они мо­гут быть только физическими лицами.

Другой источник — княжеская судебная практика — вносит субъективный элемент в определение круга лиц и в оценку юри­дических действий. Для княжеской судебной практики наиболее значительными субъектами являются такие, которые всего бли­же стоят к княжескому двору. Поэтому правовые привилегии рас­пространяются прежде всего на приближенных лиц.

Частный характер древнего права проявился в сфере уго­ловного права. Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не отграничива­лось в законе от гражданско-правового. Объектами преступ­ления были личность и имущество. Объективная сторона пре­ступ­ления распадалась на две стадии: покушение на преступ­ление (например, наказывался человек, обнаживший меч, но не ударивший) и оконченное преступление. Закон наме­чал по­нятие соучастия (упомянут случай разбойного нападения «ско­пом»). ноете не разделял ролей соучастников (подстрекатель, укрыватель и т.д.). В Русской Правде уже суще­ствует представление о превышении пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания, спустя неко­торое время, когда непосредственная опас­ность в его действи­ях уже отпала). К смягчающим обстоятельствам закон относил со­стояние опьянения преступника, к отягчающим — корыст­ный умысел. Законодатель знал понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).

Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов. О возрастном цензе для субъектов преступле­ния закон ничего не говорил. Субъективная сторона пре­ступ­ления включала умысел или неосторожность. Четкого разгра­ничения мотивов пре­ступления и понятия виновности еще не существовало, но они уже намечались в законе. Ст.6 ПП упо­минает случай убийства «на пиру явлено», а ст.7 ПП— убийст­во «на разбое без всякой свады». В первом случае подразуме­вается неумышленное, открыто совер­шенное убийство (а «на пиру» — значит еще и в состоянии опьянения). Во втором слу­чае — разбойное, корыстное, предумышленное убийство (хо­тя на практике умышленно можно убить и на пиру, а неумыш­ленно — в разбое). Тяжелым преступление против личности было нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других телесных поврежде­ний. От них следует отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения, побои.

Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (неотличимый еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи), злост­ную неуплату долга и пр. Наиболее подробно регламентиро­валось понятие «татьба». Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сель­скохо­зяйственных продуктов и пр. Закон допускал безнаказан­ное убийство вора, что толко­валось как необходимая оборона.

3. Формы наказания по «Русской правде»

Первичная форма наказания в Древней Руси —месть, осуществляемая потерпевшим и его ближними. Сначала она был, крайне неравномерна, так как определялась степе­нью разгневанного чувства и силами пострадавших. Позднее месть начинает подвер­гаться различным ограничениям, благодаря которым при­обретает публичный характер, потому что подлежит контролю общественной власти. Ограничения мести сводятся: к сокраще­нию числа преступлений, за которые допускается месть, уста­новлению срока, в течение которого можно мстить, сужению круга мстителей.

«Русская Правда» знает месть за убийство, увечья, кровавые» синие раны, даже за удар рукой или каким-либо не воинским оружием, а также за кражу. За увечья мстят дети, за раны и побои может мстить лишь сам потерпевший и притом только вслед за нанесением удара.

«Русская Правда» Пространной редакции упоминает только о мести за убийство и кражу и не облагает наказанием того, кто ткнет мечом за причиненный удар. Все случаи правонарушений из мести могли подлежать судебной оценке. Суд проверял соблю­дение правил мести. При этом сам суд мог присудить месть. На­мек на послесудную месть со­держится в Краткой редакции «Правды» и в летописном рассказе о суде над суздаль­скими кудес­никами. Помимо указанных ограничений, важную роль в смягче­нии мести играло право убежища. Местами убежищ прежде всего являлись церкви, о чем сохра­нилось несколько летописных указа­ний. «Русская Правда» в одном случае упоминает об убежище 8 частном доме: холоп, ударивший свободного, мог укрыться в хо­ромах, и господин мог его не выдать.