Прошедшее, грядущее — во мне.

Все бытие и сущее застыло

В великой, неизменной тишине

(17 мая 1901)

Вселенная во мне — это центральная формула Блока, которая в его раннем творчестве осуществлялась с извес­тной абстрактностью, а в Кармен получила наиболее полное и художественно совершенное выражение. Про­лог к циклу Кармей — стихотворение о том,, что в душе влюбленного живет и вся вселенная, и все духовное на­следие человечества; вспомним, что, согласно Блоку .только влюбленный /Имеет право на звание человека (Когда вы стоите на моем пути ., 1908).

Впрочем, Блок не отождествляет любовь с христиан­ством — он даже, скорее, спорит с ним. В потрясающем письме к Л.А.Андреевой-Дельмас от 20 июня 1914 года Блок писал: .Из бури музыки — тишина,— нет — не тишина; старинная женственность,— да,— и она, но за ней — еще: какая-то глубина верности, лежащая в Вас; опять, не знаю, то ли слово: "верность"? Земля, природа, чистота, ЖИЗНЬ, правдивое лицо жизни, какое-то мне -незнакомое; все это все-таки не определяет. ВОЗМОЖ­НОСТЬ СЧАСТЬЯ, что ли? Словом, что-то забытое людь­ми, и не мной одним, но всеми христианами, которые превыше всего ставят крестную муку; такое что-то про­стое, чего нельзя объяснить и разложить. Вот Ваша сила— в этой простоте. В этом письме повторены мо­тивы стихотворения Как океан меняет цвет .: «Земля, природа, чистота, жизнь .» — такой же космический размах любовного переживания, такое же напряженно-экстатическое ожидание счастья (И слезы, счастья ду­шат грудь — Возможность счастья. Ср. то же слово в приведенной выше дневниковой записи); наконец, такое же сопоставление с христианской религией, но — пол­емическое, так что не столько со-, сколько противопос­тавление: христианство аскетично, оно сулит «крестную муку» и отвергает «возможность счастья».

Сколько бы мы ни привлекали дополнительных фак­тов и прозаических текстов для проявления блоковских стихов, сколько бы ни растолковывали отдельных оборо­тов, лексических, стилистических или ритмических осо­бенностей стихотворения, мы никогда не создадим смыс­лового эквивалента его непосредственной деятельности. Достаточно сказать, что стихотворение посвящено ожи­дания чуда, и вся его структура представляет собой имен­но ожидание; уже говорилось о конструкции фразы-за­гадки, разрешение которой дано лишь в самом конце:

.слезы, счастъю.душат грудь — перед . Перед чем? .пе­ред явлением . Явлением чего? И слово неожиданное, как чудо, слово, несочетаемое с предыдущим, возникающее как бы из пустоты: .Карменситы. Структура стихотво­рения, конструкция фразы становится образом, то есть непосредственной действительностью идеи.

В поэзии все — образ, все — непосредственная дей­ствительность чувства, содержания. В этом — главное эстетическое своеобразие поэтического искусства, его отличие от прозы.

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ М. ЦВЕТАЕВОЙ «ИМЯ ТВОЕ — ПТИЦА В РУКЕ .» И

Стихи к Блоку (1916—1921) — цикл из шестнадцати стихотворений; характерно для Цветаевой, что первое из них (1916) посвящено имени Блока, самому его звучанию:

Имя твое — птица в руке,

Имя твое — льдинка на языке.

Одно-единственное движение губ.

Имя твое — пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В легком щелканье ночных копыт

Громкое имя твое гремит.

И назовет его нам в висок

Звонко щелкающий курок.

Имя твое — ах, нельзя! —

Имя твое — поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое — поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, глубокий глоток,

С именем твоим — сон глубок.

Три строфы, логически сменяющие друг друга: в пер­вой — описание фонетического и даже графического соста­ва слова Блок (Имя твое — пять букв — оно писалось с твердым знаком, Блокъ); во второй — сравнение звуков этого имени со звуками природы; в третьей — эмоциональ­ная ассоциация (звук поцелуя). Цветаева дает всесторон­нюю семантизацию слова, поясняя даже чисто фонетичес­кий факт билабиальности звука б (Одно-единственное дви­жение губ .) и характер звука л („льдинка на языке). Три сравнения второй строфы, поясняющие звуковой комплекс блок, раскрывают вместе с тем и образный мир блоковской поэзии: камень, упавший в воду пруда (усадебная атмосфе­ра, безмолвная природа), щелканье ночных копыт (важ­нейшая тема Блока: Над бездонным провалом в вечность, Задыхаясь, летит рысак, или Вновь оснеженные колонны или Вон счастие мое на тройке В серебристый дым унесь но), щелканье курка (трагизм блоковского «страшного мира»). Третья строфа, содержащая, в сущности, призна­ние в любви, связывает звучание имени поэта с поэтичес­ким миром его Снежной маски. Стихотворение завершает­ся словом глубок, содержащим все звуки имени поэта и рифмующим с ним. Так осмысляется комплекс звуков Блок, приобретающий в сознании Цветаевой глубокую за­кономерность.

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ М. ЦВЕТАЕВОЙ «КТО СОЗДАН ИЗ КАМНЯ, КТО СОЗДАН ИЗ ГЛИНЫ .»

Свой собственный характер, и женский, и поэтичес­кий, Цветаева склонна объяснять своим именем, но не просто звучанием, как было выше, а главным образом этимологией имени,— кстати, вполне реальной: «Мари­на» значит «морская».

Кто создан из камня, кто создан из глины,—

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя — Марина,

Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —

Тем- гроб и надгробные плиты . —

В купели морской крещена — и в полете

Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня — видишь кудри беспутные эти?

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной — воскресаю!

Да здравствует пена — веселая пена —

Высокая пена морская!

(1920)

Стихотворение, реализует смысл имени Марина, в этой реализации участвует каждый его элемент: наподобие волн сменяют друг друга полустишия, которые образуют строку четырехстопного амфибрахия (Кто создан из кам­ня, кто создан из глины Кто создан из глины, кто создан из плоти .Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети ., и, наконец. Да здравствует трехстопного амфиб­рахия. Фактором образности оказывается противопостав­ление ритмико-синтаксических (интонационных) струк­тур: симметричных, устойчивых, еще и усиленных в своей монументальной статической звукописью — и порывисто -динамичных от дробности вводных предложе­ний и от «беззаконных» переносов:

Кто создан из глины, кто создан из плоти —

Тем гроб и надгробные плиты . —

В купели морской крещена — и в полете

Своем — непрестанно разбита!

В этой строфе сталкиваются суша и морская стихия как неподвижность и полет; противопоставляются два характера — не только общечеловеческих, но и социаль­ных. Основа же всего образного строя г- во внутренней форме имени Марина.

Тема Марины у Цветаевой проходит через ряд ее сти­хотворений. В одной из песен (И что тому костер осты­лый .— 1920) развернута та же образность; каждая вто­рая строфа (из восьми) оканчивается почти одинаковым двустишием: Я [или: дщерь], выношенная во чреве /не Материнском, а морском! Предпоследняя строфа, обра­щенная к возлюбленному, гласит: