Содержание

Введение. 3

Анекдот как средство социализации в народной практике. 5

Заключение. 11

Список использованной литературы 12

Введение

Анекдот — уникальное, чрезвычайно развитое и продуктивное явление национальной русской культуры, имеющее собственную номинацию и собственные типологические черты: стереотипы формы, содержания и коммуникативного назначения. Анекдот — особый жанр устной речи, поддержанный традиционной культурой и ставший массовым проявлением современного городского фольклора в России.

Анекдот может выступать средством социализации в народной практике: существуют «интернациональные» (встретились американец/англичанин, француз, еврей и/или русский) анекдоты. В анекдотных встречах с Западом последний персонаж в ответах на какой-то вопрос или в испытаниях и является главным, все остальные существуют для него фоном. В сравнении со стереотипизированным иностранцем главный герой несомненно выигрывает, а западные ценности, явленные в туповатой американской деловитости, английской чопорности, французской галантной чувственности очевидным образом принижаются. Последним может быть не только русский — обычно победительный Иван-царевич, кажущийся Иванушкой-дурачком (или Иванушка-дурачок, грезящий о своем царском происхождении), но часто — еврей или украинец (хохол). Интересно, что в противопоставлении с «не-нашими» западными ценностями евреи/украинцы/кавказцы становятся «своими». И тоже выигрывают или, в любом случае, выглядят лучше, глубже, жизнеспособнее.

Русский несуразен, непрактичен, но в целом — симпатичен. Его несуразность — в сравнении с другими — оказывается, что хорошо видно при моделировании экстремальных ситуаций — обеспечивающей выживание[1].

В «национальных» — еврейских, кавказских, эстонских — персонажи действуют как бы в своей, привычной, обстановке. Но по сценарию и сценографии «создаваемыми» за пределами представляемой традиции. Попытки передать в рассказывании акценты и интонации, с одной стороны, подчеркивают инакость и взгляд со стороны. С другой — очевидно что в «национальных» анекдотах национальное предстает известным же набором стереотипов, своеобразным историко-культурным костюмом, маской, ролью. Так, лучший Шерлок Холмс в исполнении В. Ливанова действует в английской среде, воссозданной и безошибочно знакомой советскому зрителю не столько по «настоящей» Англии, сколько по популярной когда-то многосерийной «Саге о Форсайтах»[2]. Впрочем, многие «еврейские» анекдоты имеют еврейские корни. Но и они распространяются в русифицированной версии. Эта серия, как кажется, отличается от других «национальных» тем, что еврей — хотя и «другой», но носитель той же русской культуры. Как герой анекдота он — свой чужак, с акцентом на первое или второе слово. Несколько особняком находятся «чукчи». Эти дети природы встречаются с культурой, их помещают в чуждую им среду обитания (чукча приезжает в Москву, женится на француженке, поступает в литературный институт), но они продолжают воспринимать новые обстоятельства и действовать в них по-своему. Ситуация встречи-конфликта культур, комичная со стороны (рассказывающего), бесконфликтно, естественно и с достоинством, проживается «чукчей». Спасибо тому самому архаическому знанию-умению. Очевидно, что большая часть «национальных» анекдотов создается вне национальной среды, т.е. это не автопортреты, а полудружеские шаржи, нарисованные «Иваном-царевичем».

Анекдот как средство социализации в народной практике

Необходимым для понимания социализирующей природы анекдота является яркое выражение в этом его жанре структур национальной психологии. К примеру, эротический сюжет интересен не сам по себе — рассказываемые ситуации сами по себе примитивны и недостойны ни нравственного, ни эстетического внимания — он порождается парадоксальной психологической мотивировкой поведения, а ее психологическая структура оказывается не столько индивидуальной, сколько национальной[3]. Вот типично русский вариант эротического анекдота, который можно рассказать иностранцу:

Идет в лесу по тропинке солдат, а навстречу молодка, на руках держит младенца. Тропинка узкая, столкнулись они, остановились. Она говорит: «Солдатик, солдатик, я тебя боюся…». Он наивно недоумевает: «Чe ты дура боисься, ты ж с младенцем.» — «Да я его полoжу…» — потупив взор отвечает молодка.

Подчеркнет своеобразие русского характера следующий анекдот:

Русская делегация в Америке:

-Как вы проверяете герметичность своих контейнеров?

-На ночь в контейнере мы запираем кошку, если она к утру сдохнет, значит контейнер герметичен.

Американская делегация в России:

-А как вы проверяете герметичность своих контейнеров?

-Мы тоже на ночь запираем там кошку, и если к утру она сбежит, то значит где-то есть щель.

Русский национальный характер - это устойчивая составляющая часть русской национальной психологии, которая представляет собой совокупность доминирующих черт и свойств в их когнитивном, эмоциональном и поведенческом воплощении. Эти черты и свойства степенью выраженности, различным сочетанием, формами проявления определяют своеобразие русского национального характера. То есть, при всех спорах о сущности национального характера, рассмотрения его в пословицах, поговорках, сказках, трудах философов ясно, что, во-первых, он существует, более того, составляет стержень национального самосознания, во-вторых, наследуется (в некоторой степени) от предков и "приобретается в процессе воспитания", в-третьих: национальный характер явственнее проявляется в групповых действиях, особенно в процессе межэтнического взаимодействия.

В ракурсе рассмотрения анекдота встает вопрос, который правомерно ставить перед современными исследователями национального характера: каждый ли человек, принадлежащий к данному народу, обладает типично национальным характером? Умозрительные теории здесь мало помогут. В этом смысле теория "базовой" или "модальной" личности, разработанная культурными антропологами, вполне правомерна: она привязана к исследованиям, к обширной фактологии.

Н.Я. Данилевский истолковывает российскую ментальность как исключительность (единичность), обособленность от универсального, общечеловечного. Именно это обстоятельство было тонко подмечено В.С.Соловьевым, критикующим теорию культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского: "Множественность самобытных культурно-исторических типов, вместо единого человечества; независимое и отдельное развитие этих типов, вместо всемирной истории; затем, Россия (со славянством) как особый культурно-исторический тип, совершенно отличный от Европы, и притом тип высший, самый лучший и полный…".

Точка зрения В.С. Соловьева на российскую ментальность принципиально другая. Не отрицая самобытность русской литературы, науки и особенно философии, он полагает, что эта самобытность является лишь особенным индивидуальным проявлением всеобщего, общечеловеческого, общеевропейского: Россия - это часть европейской цивилизации, которую он называет христианской.