В самом деле, есть сколько угодно людей, не ценящих жизнь настолько, что они идут добровольно на войну; бывают случаи самоубийства; родители сплошь и рядом бросают детей на про­извол судьбы, а иной раз и убивают. И это наряду с дезертира­ми, уклоняющимися от войны; с теми, кто ради спасения жиз­ни терпит всевозможные оскорбления, унижения и даже раб­ское состояние; родителями, отдающими жизнь за детей, часто недостойных и неблагодарных. Огромный разброс данных!

Не напоминает ли это мнение древних о том, что тяжелые тела падают быстрее легких? Только опыт Галилея доказал, что сила тяжести равно действует на пушинку и чугунное ядро, а разница в скорости падения зависит от постороннего явле­ния - сопротивления воздушной среды. То же самое имеет ме­сто в проблеме, занимающей наше внимание.

Но есть еще и субпассионарии, у которых пассионарность меньше, чем импульс инстинкта. Для иллюстрации Гумилев вновь приводит литературные образы, всем хорошо известные, - это герои Чехова, У них как будто все хорошо, а чего-то все-таки не хватает; порядочный, образованный человек, учитель, но . «в футляре»; хороший врач, много работает, но .Иоиыч. И са­мому ему скучно, чеховскому герою, и кругом него всем скуч­но.

Наличие субпассионариев для этноса также важно, как и наличие пассионариев, потому что они составляют известную часть этнической системы.

Впрочем, и субпассионарии - разные. Доза пассионарности может быть столь мала, что не погашает даже самых про­стых инстинктов и рефлексов.

2.2. Заразительность пассионарности

Кроме того, пассионарность имеет еще одно качество, ко­торое чрезвычайно важно. Она заразительна. Пассионарность ведет себя как электричество при индуцировании соседнего тела.

Этим качеством в огромной степени обладал А. В. Суворов. Когда Павел I бросил русскую армию в Италию против стой­ких французских армий, которыми командовали лучшие фран­цузские генералы (Макдональд, Моро, Жубер), Суворов одер­жал три блестящие победы при помощи небольшого русского корпуса и вспомогательных австрийских дивизий. Причем одержали победы именно русские части, хотя австрийцев ник­то в то время не мог обвинить ни в трусости, ни в слабой бое­способности, это ведь были такие же славяне: хорваты, слова­ки, чехи, и они воевать могли. Но решающими ударами, кото­рыми были опрокинуты французские гренадеры, руководил Суворов, и сделаны они были русскими. Он вдохнул в своих солдат волю к победе, как говорят обычно, а на нашем языке пассионарность, которая была у него самого.

Каждый жи­вой организм обладает энергетическим полем, теперь мы уже можем сопоставить его с описанием особенностей этноса и, следовательно, назвать этническим полем, создаваемым био­химической энергией живого вещества.

Гумилёв рекомендует принять эту энергетическую модель, модель силового поля, и применить ее к проблеме этноса, тогда этнос можно представить себе в качестве системы колебаний опре­деленного этнического поля. А если это так, тогда мы можем сказать, в чем же различие этносов между собой. Очевидно, в частоте колебаний поля, т. е. в особом характере ритмов раз­ных этнических групп. И когда мы чувствуем своего, это значит, что ритмы попадают в унисон или строятся в гармонию; когда в унисон ритмы не попадают, мы чув­ствуем, что это чужой, не свой человек.

Эта гипотеза на современном уровне наших знаний удов­летворительно объясняет все наблюдаемые этнические колли­зии. Даже если она будет заменена какой-либо другой, дело не изменится. Наша задача - описание феномена, а интерпрета­ция его причин может в будущем варьировать, что не будет вли­ять на полученные нами результаты.

3. Теория этногенезов Л.Гумилева.

3.1. Вспышки этногенезов.

Предмет социальной истории, согласно теории историче­ского материализма, - это прогрессивное развитие производи­тельных сил и производственных отношений от нижнего палео­лита до научно-технической революции. Предполагается, что оно потечет и дальше. Поскольку это спонтанное развитие, при­чиной его не могут быть силы природы, которые действительно не влияют на смену формаций, и если протянуть плавную кри­вую от добывания огня трением до полетов космических кораб­лей, то линия должна отобразить эволюцию человечества.

При этом только остается непонятным, во-первых, откуда взялись так называемые отсталые народы и почему бы им тоже не развиваться? Во-вторых, почему наряду с успехами тех­ники и науки фиксируется огромное количество утрат культур­ных ценностей? И, наконец, в-третьих, по какой причине этно­сы - создатели древних культур бесследно исчезли с этногра­фической карты мира, а те, которые ныне конструируют сложные машины и создают на них искусственный спрос, воз­никли совсем недавно?

Видимо, социальная история отражает прошлое человече­ства односторонне, и рядом с прямой дорогой эволюции суще­ствует множество зигзагов, дискретных процессов, создавших ту мозаику, которую мы видим на исторических картах мира.

Поскольку у этих процессов есть сначала и концы, то они не имеют касательства к прогрессу, а всецело связаны с биосфе­рой, где процессы тоже дискретны.

Таким образом, социальная и этническая история не подменяют друг друга, а дополняют наше представле­ние о процессах, проходящих на поверхности Земли, где сочетаются «история природы и история людей».

Поэтому во всех исторических процессах - от микрокос­ма (жизни одной особи) до макрокосма (развития человечества в целом) - общественная и природные формы движения со­присутствуют и взаимодействуют, подчас столь причудливо, что иногда трудно уловить характер связи. Это особенно относит­ся к мезокосму, где лежит феномен развивающегося этноса, то есть этногенез, если понимать под последним весь процесс ста­новления этноса - от момента возникновения до исчезнове­ния или перехода в состояние гомеостаза. Но значит ли это только то, что феномен этноса - продукт случайного сочета­ния биогеографических и социальных факторов? Нет, этнос имеет в основе четкую и единообразную схему.

Несмотря на то, что этногенезы происходят в совершенно разных условиях, в разное время и в разных точках земной по­верхности, тем не менее, путем эмпирических обобщений Л. Гумилеву уда­лось установить идеализированную кривую этногенеза. Вид ее несколько непривычен для нас: кривая равно не похожа ни на линию прогресса производительных сил - экспоненту, ни на повторяющуюся циклоиду биологического развития. Видимо, наиболее правильно объяснить ее как инерционную, возника­ющую время от времени вследствие толчков, которыми мо­гут быть только мутации, вернее, микромутации, отражающие­ся на стереотипе поведения, но не влияющие на фенотип.

Как правило, мутация почти никогда не затрагивает всей по­пуляции своего ареала. Мутируют только отдельные относитель­но немногочисленные особи, но этого может оказаться доста­точно для того, чтобы возникла новая консорция, которая при благоприятном стечении обстоятельств вырастет в этнос Пас­сионарность членов консорции - обязательное условие этого перерастания. В этом механизме - биологический смысл этно­генеза, но он не подменяет и не исключает социального смысла.