«Мокрый луг» показывает дальнейшее развитие и укрепление мастерства Васильева в овладении реалистической передачей действительности. Картина написана в Крыму по старым этюдам и воспоминаниям среднерусской природы, которые еще достаточно свежи и любовно переживаются художником, но которые уже собираются в памяти в некий синтетический образ. Васильев в «Мокром луге» и создает последний итог всех пейзажных опытов прежних лет. Эта целостность образа русской природы составляет большое достоинство «Мокрого луга». Наиболее завершенное в образном отношении, это полотно художника является и самым уверенным и крепким по манере исполнения.

«Мокрый луг» поразил Крамского экспрессивностью выражения и свежестью. В своем отзыве Васильеву он правильно отметил достоинства картины – «окончательность… без сухости» и мастерскую передачу влажности. Картина имела несомненный успех, являясь значительным достижением не только для Васильева, но и для всей русской живописи того времени. Реалистическими достижениями были: передача влажности травы, деревьев и воздуха, изображение деталей без мелочности, подчинение их обобщенному целому и, наконец, изображение движущейся по лугу тени от тучи.

Уже в «Оттепели» темная полоса переместилась с первого плана на второй, нарушая классическую систему трех планов романтического пейзажа. Туча из плоскостного замыкающего фона стала пространственной, помещаясь в середине пространства картины. Последние, таким образом, делалось более глубинным. Но вместе с тем в «Мокром луге» мы видим строгую композиционную построенность в наиболее завершенном виде. Пространство луга по-старому развертывается тремя планами в глубину, справа близко к центру поставленная купа деревьев образует пространственный узел композиции. В цветовом построении ей соответствует уравновешивающее расположение пятен отражение неба в воде, помещенных несколько левее центра картины, - мотив, очень типичный для пейзажей Васильева. Цветовая гамма картины, продолжая опыт относительной монохромность «Оттепели», сведена в основном к отношению двух цветов, зеленого и синего, оживленных разбелкой воды на свету. При сравнительно большом размере полотна такая нюансировка показывает большое мастерство Васильеву. (158с. 3)

Простота мотива «Мокрого луга» говорит о достигнутом Васильевым умении синтезировать образ природы. В этой простоте он сохраняет вместе с тем импозантную картинность и налет романтической эффектности. Трактовка лишена той будничности, нарочитой трезвости и прозаичности, которые для Шишкина были сознательной задачей. Васильев и в простоте продолжает привлекать ее поэтическая возвышенность. «Мокрый луг» несомненно принадлежит к числу лучших образов русской природы, созданных в живописи 70-х годов. (159с. 3)

Вместо заключения.

Васильев приехал в Ялту с запасом сил, энергии и жажды творчества. Он полон надежд и веры в жизнь. Он рассчитывает скоро выздороветь, вернуться в Петербург, а будущим летом пожить в деревне с Крамским, затем поехать за границу. Но болезнь все развивается, и месяцы превращаются в годы. Слабеют силы, и растет тоска одиночества. Он упорно работает, ищет новых путей и решений, но чувствует всю трудность работы в отрыве от художественной жизни. Он пишет секретарю Общества поощрения Д.В. Григорьевичу: «Я страшно боюсь уклониться от настоящего пути, не видя перед собой ни одного художника, ни одной картины»; и Крамскому: «Не видя хороших художественных произведений, я могу делать гораздо хуже несравненно, чем я могу в настоящее время сделать, и это ужасно». Опасения были, как мы это увидем, напрасны: Васильев неуклонно продолжал двигаться вперед, преодолевая все трудности. Но, конечно, надо было иметь его талант, чтобы и при этих обстоятельствах совершить новые, еще большие завоевания.

Преданнейший друг Васильева дал верную общую характеристику его живописи: «ему было суждено внести в русский пейзаж то, чего последнему не доставало и недостает: поэзии при натуральности исполнения». В дальнейшем исследователи Васильева, к сожалению, не прибавили ничего ценного к этой характеристике Крамского. (149с. 3)

Творчество Васильева было прервано смертью на самом высоком его подъеме, и остается только гадать, что мог бы внести в сокровищницу отечественной и мировой культуры этот юноша, продлись его жизнь еще два-три десятилетия. Ведь он родился на десять лет раньше Левитана, и, может быть, пейзажная живопись конца XIX века получила бы свое наивысшее развитие не только в интимно-лирических картинах последнего, но и в столь же перкрасных романтических полотнах сорокалетнего Васильева. Но и то, что он успел сделать за немногие, отпущенные ему судьбой годы, огромно, и значительность оставленного им наследия не может быть переоценена.

Строгий и неподкупный И.Н. Крамской, говоря о постигшей русских художников потере, произнес слово гениальный. И теперь отдаление времени не опровергло этой ответственной оценки. Выдающееся дарование Васильева на почве самого передового для своего времени направления в искусстве принесло прекрасные плоды. (23с. 2)

Список литературы:

1. Алексеев А.Д. Русская художественная культура конца XIX- начала XX века (1895 – 1907) книга вторая. Изобразительное искусство архитектура декоративно – прикладное искусство. Издательство «наука» М 1969.

2. Иовлева Л.И. и др. составители каталога Государственный русский музей Государственная Третьяковская Галерея Федор Александрович Васильев 1850-1873 каталог выставки Ленинград 1975, 183с. с илл.

3. Федоров-Давыдов А.А. Русский пейзаж XVIII- начала XX века история проблемы художники. Иследования очерки. М “Советский художник” 1986 - 304с. с илл.