Экзотическая древесина из далеких стран «величественными скатертями фане­ры» облекала плоскости предметов, а узкие латунные тяги и геометрические накладки оттеняли красоту и бархатистость ее текстуры.

До наших дней сохранились отдельные, довольно редкие экземпляры корпусной мебели в «стиле жакоб», облицованные красным деревом.

Замечательной находкой красноде­ревцев, работавших в «стиле жакоб», стало украшение мебели, вставками из расписного стекла или стекла, выполнен­ного в особой технике — «эгломизе»[5]. Декор в подобных предметах исполнялся на внутренней поверхности про­зрачного стекла-вставки и использовался даже для укра­шения столешниц небольших столов.

Технические приемы гравировки и росписи по стек­лу были изобретены егце римлянами; их применяли 6 эпоху средневековья и Ренессанса, французский рисо­вальщик, гравер, антиквар и писатель Э.Ж.-Б.Гломи (?—1786) разработал технику украшения стекла зо­лотой или серебряной фольгой, силуэтом из и,ветной бумаги, иногда с росписью. Эта техника получила на­звание «verre eglomise» («стекло Гломи» — фр.).

Изобретение Гломи, понравившееся соотечествен­никам, получило широкое распространение в странах Европы, однако использовались для декорирования мелких вещей — шкатулок, табакерок, пуговиц, для создания модных в то время силуэтов. Употребление вставок в маркетри в технике «эгломизе» для украшения мебели сопутствовала ограниченной гамме декора таких стеклянных плакеток — золото, серебро, синий, черный, реже белый цвета, но за счет применения золотой амальга­мы они были чрезвычайно нарядны и прекрасно соче­тались с латунным убором, дополняя и усиливая конт­раст между фанеровкой красного дерева и блеском желтого металла.

Большие вставки стекла, художест­венно обработанные в технике «эгломизе», были одной из отличительных особенностей русской мебели столич­ного происхождения.

Мебель с «эгломизе», изготовленным домашним способом, есть во многих музейных коллекциях и до сих пор встречается — правда, крайне редко — на антик­варном рынке[6]. В этих предметах наивность сюжетов ка­жется трогательной, а примитивность исполнения при­дает им особую прелесть. Мебель в «стиле жакоб», изящная, практичная и удобная, нра­вилась современникам и сегодня по праву принадлежит к лучшим достижениям мебельного ис­кусства.

2.2.3. Маркетри в мебели бидермайера

Проявления техники маркетри в стиле бидермайер так же скупо, каким скупым был и сам этот стиль 1815-1844 года. Однако можно выделить некоторые ее особенности. Для строгих вставок из маркетри раннего бидермайера характерен чистый, сдержанный стиль.

Толщина и порода шпона маркетри несут огромную инфор­мацию о предмете. Ручная резка шпона не позволяла сделать его таким же тонким, как бумажный лист. В 1820-х годах появились первые деревообрабатывающие машины, что позволило распиливать дерево на тонкие пластины. Теперь краснодеревщики могли производить тонкую фанеровку, крепить ее на дерево, подчеркивая его струящуюся текстуру, которая особо ценилась в бидермайере. С экономической точки зрения это был большой шаг вперед. При атрибуции следует учитывать, что если шпон тонкий, то при неблагоприятных услови­ях хранения вся поверхность предмета может покры­ваться мелкими трещинами-кракелюрами, расслаивать­ся. У ранних же вещей это выглядит как глубокие ред­кие разрывы шпона.

К 1830 году дизайн мебели бидермайера отошел от строгости классицизма, стал более смелым, причудливым и эксцентричным, приобретя сугубо декоративный характер.

Первоначальная простота бидермайера пропала. Чистые линии панно маркетри заменили выпуклые формы, завитки, резьба. На­до сказать, что с внедрением деревообрабатывающих машин краснодеревщики получили возможность делать резьбу более вычурной. С помощью тонкого шпона они легко научились округлять формы предметов мебели, тя­готевшие к стилю рококо. Таким образом, можно ска­зать, что с 1830 года стали возрождаться исторические стили, а в 1848 году закончилась эпоха бидермайера.

В тот период было несколько центров мебельного производства — в Вене, Берлине, Мюнхене, северной и южной Германии. Каждый из них внес свой вклад в раз­витие стиля, разработку характерных элементов, ис­пользование определенных пород древесины, а также оказал влияние на соседние города и страны. Мебельщи­ки других регионов практически не внесли новых идей в производство, они, как правило, лишь имитировали первозданные образцы. Таким образом, стиль мало трансформировался за пределами немецкоязычных стран.

Основным центром бидермайера по праву считается Вена, где ампир, тяго­теющий к монументальности, был значительно переработан. Делать покупки в Вене, которая предлагала пер­воклассные предметы мебели ручного производства, бы­ло очень популярно. Венские товары доставлялись в бо­гатые дома по всей Австро-Венгерской империи, экс­портировались в другие страны — от России до Турции. Согласно указу императора Йозефа II, который немало сделал для повышения качества производимой мебели, краснодеревщик не имел права работать без специаль­ной подготовки. В 1816 году в одной только Вене было 578 должным образом зарегистрированных столярных мастерских и 297 индивидуальных краснодеревщиков.

Возможность конструировать необычные формы вдохновляла венских мастеров-мебельщиков на создание истинных шедевров. Изображение в маркетри лиры, важнейшего мотива декора бидермайера, подчеркивавшего высокое значение музыки в тот период, использовалось при создании секретера, а форму глобуса можно было найти в элегантных столиках для рукоделия, которые при желании можно было легко трансформировать в дамские письменные столы.

Береза, вишня, орех и ясень — вот основные поро­ды дерева, которые предпочитали использовать в маркетри берлинские краснодеревщики, поскольку в их регионе этих деревьев было много. Производители мебели активно использовали в конце XVIII века и красное дерево, но в период с 1806 по 1813 год, когда Англия объявила блокаду наполео­новской Европе, импорт этого экзотического дерева был значительно сокращен. Спустя время, когда наладились торговые связи между Германией и Англией, красное дерево снова стали использовать в маркетри. Оно появилось только в поздних образцах бидермайера, оставаясь все таким же редким и более дорогим по сравнению с местными породами.

На севере Германии этот стиль был популярен не везде, здесь, скорее, наблюдалось некоторое смешение стилей. Если различия между мебелью столичных горо­дов, таких, например, как Вена и Берлин, очевидны, то говорить о принципиальной разнице между берлинским стилем и особенностями мебели севера Германии вряд ли стоит. Влияние моды Берлина было велико и в Мекленбурге, и в северных приморских городах, таких, как Бремен, Гамбург и Любек, где преобладало пристрастие к английской мебели. Благодаря крепким торговым свя­зям с Англией, установившимся еще в конце XVIII ве­ка, интерес к английской мебели сохранялся в течение всего периода бидермайера[7]. Мебель северной Германии сдержанна, кубична по форме, имеет незначительный внешний декор. Колонны и другие архитектурные эле­менты играют больше функциональную, чем декоратив­ную роль. Позолота в декоре полностью отсутствует. Из материалов в маркетри предпочтение отдается красному дереву, ко­торое на фабриках северной Германии используют ча­ще, чем где-либо. Более дешевой альтернативой ему бы­ла береза.