На подмостках крепостного театра пробовали свои силы и первые русские балетмейстеры. Так, в 1795 году в шереметевском театре работал русский танцовщик Т. С. Бубликов, бывший тогда уже весьма немоло­дым. «За учение русского балета,— распорядился в марте этого года Ше­реметев,— танцмейстеру Тимофею Семеновичу Бубликову выдать 300 руб.»

Уже ко временам заката крепостного театра относится воспоминание выдающегося русского танцовщика и балетмейстера А. П. Глушковского о работе у нижегородского помещика И. Д. Шепелева, имевшего балет­ную труппу из крепостных девушек. «Учительницею танцев у них,— пи­сал Глушковский,— была Сунгурова, корифея С.-Петербургского театра. В праздничные дни театр был полон публикою, потому что и заводским мастерам дозволялось быть в нем». Глушковский провел в этом крепост­ном театре несколько занятий с танцовщицами и поставил два дивер­тисмента.

У помещиков победнее ставили балеты и учили танцоров исключи­тельно крепостные мастера, содержать которых было во много раз де­шевле. Русские репетиторы и балетмейстеры нередко переносили свой опыт с одной крепостной сцены на другую. Так было, например, с тан­цовщицей Робатовской. Она обучала крепостных и ставила балеты с их участием сначала у князя Юсупова, а потом у помещика Хорвата.

По воспоминаниям Г. Ф. Квитки-Основьяненко, в 1780 году в Харь­кове был устроен театр, где ставил балетные спектакли «отставной с.-пе­тербургского театра дансер Иваницкий». Здесь не только актерский состав, но и балетмейстер были отечественного происхождения. Квитка-Основьяненко рассказывает, что старые люди говорили ему о чудесной народной танцовщице «маляривне», то есть дочери маляра, «пленявшей всех посетителей ловкостью и легкостью в танцах». Но даже имя этой девушки неизвестно. Тем не менее она входит в историю балета как одна из первых народных украинских танцовщиц.

Ценные сведения сохранились о крепостных танцовщицах, принад­лежавших некоему помещику Д. И. Ш., владельцу украинского села Буды. По словам князя П. И. Шаликова, помещик имел посредственное состояние, но обладал «сокровищами — редкими, бесценными». Сокро­вищами этими были его актеры.

Описывая балет «Венера и Адонис», который, по обычаю того вре­мени, повторял в пантомимах и танцах содержание только что прослу­шанной оперы, Шаликов сообщал:

«Живописные Терпсихорины группы, которых выразительные поло­жения, обороты, взоры, картины изъясняют вам самым красноречивым образом историю действия их; солисты, подобные молнии быстротою ног своих, за которыми глаза ваши не успевают следовать, изображающие каждым движением рук, лица различные страсти души и сердца со всеми их оттенками; богатая одежда; прекрасные декорации; превосходный оркестр — все, все изумит, обворожит вас».

Едва ли одно только желание польстить гостеприимному хозяину диктовало Шаликову такие знаменательные слова: «Древняя наша сто­лица— одна из богатейших в свете — никогда не имела такого балета». Вполне вероятно, что выступления иных равнодушных гастролеров каза­лись русским зрителям куда менее интересными, чем выразительные танцы крепостных танцовщиц.

По словам Шаликова, в труппе Д. И. Ш. были одни танцовщицы. Они исполняли и мужские роли, что дало Шаликову возможность срав­нивать их с лучшим танцовщиком Франции того времени Огюстом Вестрисом. Шаликов перечислял имена крестьянок-балерин: Маренкова, Дроздова, Касаковская, Кодинцова. Особый его восторг вызвала танцов­щица Полянская, которая «под громкие, отрывистые песни, аккомпанируемые оркестром, исполняла в алой одежде цыганский танец с неопи­санной прелестью».

Русские исполнители и постановщики успешно осваивали модные балетные жанры XVIII века, будь то пантомимные драматические балеты или дивертисментные комедийные. Вместе с тем они вносили много нового, своего в традиционный репертуар. На крепостной балетной сцене рождались самобытные русские танцевальные произведения. Правда, чаще всего возникали не развернутые самостоятельные спек­такли, а отдельные номера или интермедии, входившие в оперы на рус­ские сюжеты.

Обратимся для примера к шереметевскому театру, история которого наиболее хорошо документирована и изучена.

В 1795 году Н. П. Шереметев отдал приказ дирижеру и руководи­телю своего оркестра С. Л. Дегтяреву учить крепостных девушек петь под гусли. Тогда же он пригласил Т. С. Бубликова учить танцовщиков русскому балету. Это было продиктовано необходимостью иметь подго­товленных исполнителей в тайнах и балетах на русские темы.

В том же 1795 году в театре Шереметевых была поставлена коме­дия А. Д. Копьева «Обращенный мизантроп, или Лебедянская ярмонка». Она шла с музыкальным сопровождением и завершалась большим балетом, тщательно срепетированным, о чем свидетельствует сохранив­шееся расписание занятий танцовщиков.

Программа этого балета гласит: «Открывающийся занавес представ­ляет лагерь графа, оставленный по окончании пятого действия. Возвра­щающийся с ученья полк после смотру входит церемониальным маршем с распущенными знаменами в лагерь, внутри которого видна палатка графская с раскрытою полою, и возле ее бекет, при знаменах, поставив которой, полк входит в кулисы, палатки представляющие; при восходя­щей луне бьют зорю; лагерь освещается разноцветными фонарями, так же и ставка графская. Пляски цыганок и полковых мальчиков, так же всякого рода ярмарочные увеселения занимают середину балета, празд­ник графом данной в лагере изображающего; наконец, театр освещается дневным светом, расступившая фигура балета уступает место полку, внутри театра построенному к утренней зоре, которая оканчивает балет».

Специально для спектакля были сшиты русские костюмы — телогреи, кафтаны, шугаи и проч.

Шедшая на сцене шереметевского театра опера И. А. Козловского «Взятие Измаила» заканчивалась балетом «побежденных и победителей», то есть турок и русских, причем в описи костюмов этого спектакля зна­чатся душегрейки, куртки, кафтаны и другая русская одежда.

Таким образом, русская национальная тема достаточно широко утверждалась в крепостных балетных театрах XVIII века. Самый харак­тер представления был здесь гораздо более самобытен, нежели на при­дворной и частной сценах столиц. Не только балетмейстеры, педагоги и исполнители, но и самый репертуар был в своей значительной части оте­чественным, национальным.

Балетная труппа Шереметевых

Балетная труппа графов Шереметевых не знала равных себе среди крепостных театров. Она могла соперничать и с любым столичным театром. Ее актеры с детства обучались своей сложной профессии. Для этого их очень рано отбирали от родителей и воспитывали в стро­жайшем режиме.

Лучшей танцовщицей шереметевского балета была Татьяна Шлы­кова -Гранатова, второй — Мавра Урузова-Бирюзова. Среди остальных, числившихся фигурантками, выделялись Авдотья Аметистова, Матрена Жемчугова, Арина Хрусталева, Прасковья Ситова, Екатерина Востротина, Алена Козакова. Из танцовщиков первые роли исполнял Василий Воробьев, вторые — Кузьма Деулин-Сердоликов и Николай Мраморов.