Магия ищет не Бога и не живого отношения к Нему : она ищет могущества ; и не - Бога всемогущего, созерцаемого в смирении и преклонении, а богоравного могущества для человека, протягивающего руку к власти - от гордости и самовозвеличения. Поэтому магия есть действие не религиозное, которые не ищутся им что бы то ни стоило и на любых путях, и не являются с его стороны предметом демонического посягательства.

По ложному пути идут и те, которые считают земной человеческий разум или волю - за первое, основное и ведущее начало религиозного опыта. Категории рассудка становятся мерой религиозного созерцания, но ведь уже в пределах обычного эмпирического мира человеческое мышление всегда отстает от бытия, оно улавливает лишь ничтожную часть его и никогда не исчерпывает его. А ведь дух познается и удостоверяется живым духовным опытом, а не отвлеченными рассуждением духовного бескрылого и беспомощного “ума”.

Что же касается воли, то на самом деле религиозный опыт не может быть приобретен решением и усилием пустой воли. Ибо воля, сама по себе, - сильна, но слепа, определительна, но произвольна ; сосредотачивающая, но не любовна ; упорна, но не разумна. Она способна держать и вести, но не знает, куда и во имя чего. И если она становится началом религии, то она конечно может создать власть и выковать дисциплину, особенно при помощи страха и угроз, но власть эта окажется орудием земной похоти, а дисциплина - черствым и греховным орудием властолюбия. Сама по себе воля способна только к произвольному решению, а религия произволом не создается. Воля призвана подчиняться опыту духа - и - сердца - и созерцанию - и совести сразу. Ибо воля без духа - страшна,, греховна и безбожна ; воля без сердца - черства и произвольна ; воля без совести - изворотлива и цинична ; воля без созерцания - слепа и сокрушительна ; воля без разума темна и жадна. И выросший из неё “религиозный” опыт гибелен. Наконец, по ложному пути идут те, которые пытаются строить религию на слепом, гипнотическом подчинении человека человеку в вопросах веры и религии. Духовный опыт требует постоянного душевного очищения и многих творческих усилий; он требует от человека любви, воли, духовного “вкуса”, характера, выдержки и упражнения. Настоящая религиозная вера - духовна, и покоится на свободном и целостном приятии веруемого содержания. Такое приятие даётся только невынужденной, органически свободно расцветающей любви к Совершенству; любовь же есть сила, не поддающаяся предписанию и не угасающая по запрету Корень, питающий веру человека, должен быть заложен в нём самом, а не в другом. Религиозность состоит в том, что личный дух имеет в самом себе любовь к Богу, а следовательно, инициативу и основание своей веры. Человек призван свободно восхотеть Бога, выносить в себе соответствующую потребность, жажду и любовь, и окрепшей любовью осуществить свой религиозный опыт и свою веру. Иначе религия превратиться из искреннего состояния в лицемерное; цельность исчезает, половинчатое станет слабым, достойное - недостойным, и свободный человек станет рабом своего сочеловека. Только то составляет силу духа и силу религиозной веры, что вовлекает в них человека добровольно и цельно, заставляя его свободно предаваться им и присутствовать в своей вере и в веруемом содержании всей своей силой. А такова именно свободная духовная любовь. Человек призван быть в религии свободным сыном Бога, а не покорным рабом человека.

Религия человека не сводится к любви, и не исчерпывается ей: она вовлекает всего человека - и созерцает и волю, и лишение, и все акты духа, и все действия человека, и всю его жизнь. Но она родится из любви, она решается любовью и без любви невозможна.

Религиозное откровение должно быть воспринято сердцем и сердечным созерцанием. И если это свершилось, то человек будет иметь религиозный опыт. Религия живёт огнём чувства и невозможна без него. А раз этот огонь горит, то он рано или поздно откроет человеку взор для религиозных событий, вразумит его мысль для богословского учения и научит его личной и церковной дисциплине. Таково значение сердца в составе религии.

Религиозный опыт родится в одухотворённом сердце, - в виде любви к Богу. Любимое должно быть подлинно узрено, - духовным созерцанием. Разум призван помогать сердцу и созерцанию, - присущим ему чувствам познавательной ответственности, тягой к трезвению и очищению; разум обещает религиозному опыту свою созерцательную мысль и “№умную” любовь к Богу. Воля призвана принять всё это богатство духа к ограждению, закреплению и осуществлению. А сила чувственных состояний и восприятий должна дать радость этому осуществлению, развёртывая жизнь человека в великий Божий сад, в сад духовной культуры .

Самым драгоценным и могучим религиозным актом является сердечное созерцание.

Когда человеческая любовь пополняется священным жизненным содержанием, которым действительно стоит жить, и за которое стоит бороться и умереть, то она сказывается духовной любовью. Она овладевает человеческим воображением, чтобы прожечь и очистить его, чтобы сообщить ему прочное укоренение и достойный предлог, тогда человек приобретает дар сердечного созерцания, - новый акт, - дивный орган восприятия и опыта, подъемлющий и окрыляющий душу.

Этот акт и есть важнейший в составе религиозного опыта. Его можно обозначить как “сердечное созерцание” или просто как “созерцание”. Созерцание означает духовное рассматривание и духовное Видение, способное воспринимать и чувственные и нечувственные предметы, но очищающие и символически углубляющие чувственный взор человека. Такое понимание созерцания ещё раз нам доказывает, что воспринять бога, “принять” Его, уверовать в Него и предаться Ему, можно только силой цельного сердечного созерцания. Никакое рассуждение, никакое доказательство, никакое волевое решение подавить в себе всё сомнение и заставить себя веровать - не могут заменить сердечного созерцания. Ибо вера достаётся через вчувствование в духовное Совершенство, - вчувствование, удостоверяющее даже вопреки всяким рассудочным противо-доказательствам” и вносящее в душу цельность, недоступную ни для какой волевой дисциплины.

Все акты человека обновляются, очищаются и углубляются от участия этой драгоценной духовной силы. Все сферы жизни заживают новыми содержаниями: воспитание, дружба, преподавание, брак, семья, врачевание, служба, суд, воинское дело, политика, хозяйство - все приемлет дары религиозного обновления, в которых так настоятельно нуждается современная культура человечества.

Исходя из всего сказанного, можно сделать следующие выводы: Земная любовь находит свой смысл как цельное выражение духовной близости. Страх облагораживается и становится сердечным благоговением перед Богом. Человек научается просящей молитвы и постигает с ясностью, о чём можно просить Бога и о чём нельзя. Магия перестаёт быть соблазнительной, потому что человек научается смирению и чувствует себя уже получившим не по заслугам - и силу духа, и власть сердца. А акт сердечного созерцания важнейшим в составе религиозного опыта.