Муравьев сел на свою лошадь в назначенный по маршруту час и отправился дальше, а Екатерина Николаевна вернулась бы в Якутск, если бы она, убедившись в неуступчивости своего супруга, не сделала сверхъестественное усилие: при помощи моей и Флегонта она поднялась, заливаясь слезами, на свою лошадь и поехала за своим жестоким мужем. Как объяснить эту жестокость? Опытностью: он знал, что если в том разбитом состоянии, в котором находилась его жена, залежаться. То это не пройдет в течение нескольких дней, а если немедленно опять сесть на лошадь и продолжать путь, то эта разбитость пройдет сама собой, незаметно. Без потери времени для дела, в котором каждый день рассчитан».

Представляется необходимым процитировать еще одну редкую книгу, хранящуюся в библиотеке Общества изучения Амурского края, - «Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский по его письмам, официальным документам, рассказам современников и печатным источникам», изданную в 1891 году. Книга содержит интересные сведения о последних годах государственной деятельности графа Н.Н. Муравьева-Амурского в Сибири. В январе 1861 года он сдал свою должность М.С. Корсакову и навсегда покинул край, где им было сделано так много. О том, как сердечно провожали Муравьева-Амурского в Иркутске, вспоминает Б. Милютин: «Назначенный для отъезда день начался в соборе, в котором при архиерейском служении граф Муравьев, окруженный обществом, отстоял напутственный молебен. Площадь, или, лучше сказать, ряд площадей, окаймляющих собор, кишела народом. После молебна все, имевшие на то право. Бросились в близлежащее Собрание. Граф Муравьев дошел до него пешком; народ теснился около него; слышались прощальные крики. Графу приходилось останавливаться, выслушивать прощальные напутствия. Наконец, он в Собрании. Громадная зала, последнего, прилегающие комнаты кишели публикой. Тут были и мундиры, и ремесленники со значками, и фраки, и сюртуки, и крестьяне, прибывшие из соседних деревень, и инородцы, и казаки. Не было, кажется, человека, которому бы граф не сказал слова. Кончилось это прощание. В городских экипажах, кто только мог, поехали на Вознесенский монастырь. Казалось, что туда прибудут только избранные, но пока шел молебен над мощами Святителя Иннокентия, пока продолжался завтрак у настоятеля, площадь перед монастырем наполнялась народом, буквально прибежавшим. Чиновники вынесли по сибирскому обычаю на руках графа Муравьева; но только показались в толпе, как моментально были отброшены в сторону, а граф очутился на руках сперва крестьян, а потом инородцев, поспешно выхвативших его у первых. Им выпало на долю сказать последнее «прости»… «Когда я, - пишет Б. Милютин, - протискался сквозь толпу и подошел к экипажу графа, я слышал только следующие слова, произнесенные инородцами: «Мы тебя, граф, не забудем, не забудь и ты нас»… «Не забудь нас!» – подхватил народ. Тронулись повозки, все стояли без шапок; кто бежал сзади; кто обратился к монастырю и крестился, кто набожно благословлял отъезжавшего. Шибче и шибче двигались повозки. Народ долго еще стоял без шапок, следя за ними. Стоял и я… Невольно пришло в голову: закатывается зорька Восточной Сибири!»

Таким было прощание с Н.Н. Муравьевым-Амурским в январе 1861 года в Иркутске. Покинув Сибирь навсегда, он никогда не порывал с ней связи. Помнили его бывшие сослуживцы, ему писали, с ним советовались по разным вопросам. В январе 1861 года в Петербурге Н. Н. Муравьев-Амурский получил подарок в память о его деятельности в Восточной Сибири. Ему были преподнесены серебряные часы, изготовленные по специальному заказу. Циферблат часов вместо обычных чисел имел надпись: «16-го мая 1858 г.» – дата заключения Айгунского договора Над циферблатом два ангела поддерживали герб Н. Н. Муравьев Амурского, здесь же был помещен щит с датой «11-19 января 1851-1854 г.», это были годы первых русских экспедиций на Амур. По обеим сторонам циферблата располагались фигуры казака и китайца, которые символизировали сближение России с Китаем. Около этих фигур были помещены эмблемы зарождающейся деятельности во вновь приобретенных землях (развитие промышленности и торговли, научные исследования и др.).

Массивные часы были окружены барельефами, где изображались первые плавания по Амуру и его лиману, вид Николаевского поста в 1855 году, сцена заключения Айгунского договора, торжественное построение войск в станице Благовещенской. Верхняя часть часов венчалась женской фигурой, олицетворяющей реку Амур. На тыльной стороне часов были выгравированы имена людей, преподносивших этот уникальный подарок (около 200 фамилий).

Часы были установлены на мраморном основании, где помещался маленький орган; он исполнял «Амурский марш» и другие музыкальные пьесы, звучавшие во время первых экспедиций по Амуру. Н.Н. Муравьев-Амурский, получив подарок, был, тронут настолько, что не смог сдержать слез.

Служба его закончилась в феврале 1861 года, он был уволен по прощению и болезни. В рескрипте императора Александра II были отмечены выдающиеся заслуги Муравьева-Амурского в становлении российской государственности в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, он был назначен пожизненным членом Государственного совета.

Последние двадцать лет Н.Н. Муравьев-Амурский жил во Франции, на родине жены. Скончался 18 ноября 1881 год. В1881 году в метрической книге Свято-Троицкой Александро-Невской церкви при российском посольстве в Париже была сделана запись: «Ноября 18 скончался от гангрены граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский, 72 лет от роду». Был похоронен на Монмартрском кладбище в Париже, в фамильном склепе Де-Ришмон.

Сразу же после его смерти был поднят вопрос об увековечении памяти знаменитого генерал-губернатора. Были многочисленные обращения к Дмитрию Григорьевичу Анучину (генерал-губернатору Восточной Сибири в 1881 году) с предложением поставить памятник человеку, «энергией и стараниями которого России была возвращена огромная территория и благодаря которому началось активное заселение ее казаками и крестьянами, изучение и освоение».

Через месяц после кончины графа, 17 декабря 1881 года, Александр II высочайше разрешил в Восточной Сибири и других местах империи сбор добровольных пожертвований на сооружение в Благовещенске памятника и открытие благотворительного заведения имени Муравьева-Амурского. Сбор пожертвований проходил с успехом, к концу 1882 года поступило около 40 тысяч рублей. По разным причинам сооружение памятника задержалось на несколько лет. В 1886 году для ускорения дела был образован комитет, в состав которого вошли соратники Муравьева-Амурского и приамурский генерал-губернатор А.Н. Корф. По окончательному варианту было решено памятник установить в Хабаровске, поскольку он был административным и географическим центром Приамурского края.

Памятник был выполнен по проекту скульптора А.М. Опекулина. Пятиметровая скульптура Муравьева-Амурского была отлита по частям в бронзо-художественной и чугунолитейной мастерской В.З. Гаврилова в Петербурге. В январе 1891 года бронзовая статуя побывала на выставке в Михайловском манеже и получила положительные отзывы жителей столицы, при этом отмечалось большое портретное сходство.