башкир деревни Исламбахтино Ермекеевского района Башкирской АССР. Это шежере приобретено в 1956 г. в деревне Исламбахтино науч­ными сотрудниками ИИЯЛ Б. Г. Калимуллиным и Т. Г. Баишевым. Дан­ный список шежере составлен в начале XIX в. и состоит в основном из родословной. Некоторые имена шежере сопровождаются очень кратки­ми текстами. В целом это шежере как исторический источник также особой ценности не имеет, но в совокупности с другими, упомянутыми выше фактами, оно доказывает, что в Западной Башкирии шежере когда-то были так же широко распространены, как и на юго-востоке. Вос­поминания о шежере и сейчас еще изредка можно услышать среди ста­риков западных районов БАССР. Так, башкиры Янаульского района рассказывали, что их предок Айзуак на лыжах ездил в Москву, откуда привез берестяную грамоту на владение землями. Это предание являет­ся фрагментом когда-то существовавшего шежере башкир-гайнинцев, причем фрагментом весьма существенным, так как на протяжении сто­летий он сохранился в памяти народа.

Остается фактом, однако, что шежере западнобашкирских племен сохранилось очень мало и что в наши дни там эти исторические памят­ники встречаются гораздо реже, чем в Восточной Башкирии. Объясняет­ся это тем, что в Западной Башкирии уже в XVII—XVIII вв. патриар­хально-родовые традиции в связи с быстрым развитием феодальных от­ношений канули в прошлое. В результате постепенно утрачивался инте­рес и к памятникам старины, к истории отдельных родов, которые в общественной жизни значения уже не имели.

До настоящего времени сохранились главным образом те шежере, которые были записаны в XVIII—XIX вв. Надо сказать, что историки и краеведы давно обратили внимание на эти своеобразные истерические источники. Впервые использовал шежере в историческом исследовании П. И. Рычков. В «Истории Оренбургской» борьбу башкир с ногайским господством, некоторые моменты из истории присоединения Башкирии к Русскому государству П. И. Рычков описывает, ссылаясь на рассказ башкирского старшины Кыдраса Муллакаева3. Кыдрас Муллакаев, в свою очередь, сообщил П. И. Рычкову сведения, почерпнутые им из «татарской истории», которая, однако, во время башкирского восстания 1735—1740 гг. была потеряна. Сопоставление сведений, содержащихся в книге П. И. Рычкова, с текстами башкирских шежере показало, что «татарская история», которую имел Кыдрас Муллакаев, не что иное, как шежере башкир-минцев. Один из вариантов этого шежере публикуется в настоящем сборнике (шежере III). В другой работе, во «Введении к Астраханской топографии», П. И. Рычков использует шежере башкир-кипчаков.

Некоторый интерес к башкирским шежере сохраняется и в XIX в., причем этот интерес к ним проявляется в основном со стороны истори­ков-краеведов. В 1848 г. В. Юматов, в 1881 и 1883 гг. Л. В. Лоссиевский опубликовали варианты шежере башкир-минцсв, юрматынцев и фраг­менты из родословных других башкирских племен-. Позднее, в 1890 г. этнограф П. С. Назаров опубликовал «историческую запись», сочетаю­щую в себе тексты из шежере башкир племен Мин и Юрматы. Фрагмен­ты или просто фактические материалы из башкирских шежере содер­жатся в работах и других историков-краеведов, например Р. Г. Иг­натьева.

В конце XIX и особенно в начале XX вв. шежере становятся пред­метом внимания представителей формирующейся башкирской нацио­нальной интеллигенции. Несколько шежере башкир-табынцев опубли­ковал Мухаметсалим Уметбаев. Позднее, в 1913—1914 гг., в журнале «Шуро» было опубликовано девять шежере (в подлинниках или в пере­ложении). Однако, кроме упомянутого выше шежере башкир племени Киргиз, тексты, опубликованные в «Шуро», не заслуживают большого внимания.

В целом, таким образом, можно видеть, что хотя на протяжении XIX — начала XX вв. внимание к башкирским шежере постепенно воз­растало, однако, в смысле их выявления, сбора и публикации было сде­лано чрезвычайно мало. Наиболее интересные башкирские шежере, та­кие, например, как общее шежере племен Кыпсак, Бурзян, Усерган и Тамьян, оставались еще неизвестными. Между тем уже в начале XX в. сбор шежере с каждым годом все более затруднялся. В связи с разви­тием капиталистических отношений родовые традиции безвозвратно предавались забвению. У молодежи постепенно исчезал интерес к исто­рии своего рода. Более того, быстро забывались даже названия родов, к которым некогда принадлежали те или иные башкиры. Традиции ро­да, его атрибуты окончательно переходили в область истории. Десятки шежере, спрятанные их хранителями-стариками в тайниках их сунду­ков, а то и подальше — где-нибудь в лесу в дупле, или зарытые в зем­лю, не сохранились, потому что часто их некому было уже передавать. Немало шежере было уничтожено в конце XIX и в начале XX вв. фанатиками родовых традиций, нежелавшими последнюю память о давно прошедшей жизни дедов передавать в руки чуждой им по духу моло­дежи.

Однако даже те шежере, которые были опубликованы в дореволю­ционный период, требуют весьма критического подхода. Шежере, опуб­ликованные В. Юматовым, М. В. Лоссиевским, П. С. Назаровым и др., даны только в русском переводе, причем часто, к сожалению, неточном. Можно думать (на основании сравнения с существующими текстами), что по содержанию наиболее близки к оригиналам шежере, опублико­ванные П. С. Назаровым. Фотокопии оригиналов или хотя бы транскри­бированные на русский алфавит тексты не опубликованы, и поэтому у читателей нет возможности получить другие варианты переводов. К то­му же публикации не сопровождаются примечаниями или коммента­риями. Исключением является обстоятельная статья Д. Н. Соколова «Опыт разбора одной башкирской летописи», в которой автор комменти­рует в основном тексты, опубликованные П. С. Назаровым '.

Шежере, опубликованные в журнале «Шуро», хотя и сохраняют в большинстве случаев текст оригиналов без изменения, однако, по содер­жащемуся в них материалу они, как уже сказано, не являются самыми ценными. В то же время надо подчеркнуть, что, говоря о внимании исто­риков, этнографов дореволюционного периода к башкирским шежере, нам хочется акцентировать внимание не на научное качество публика­ций и даже не на их количество. На наш взгляд, важно подчеркнуть сам | факт публикации башкирских шежере, говорящий о том, что уже в .XVIII—XIX вв. ряд историков и этнографов по достоинству оценил эти ' важные памятники истории башкирского народа.

После Октябрьской революции сбором башкирских шежере занимались историки-краеведы, а в основном — экспедиции, организованные как местными, так и центральными научными учреждениями. Собран­ные шежере сосредоточивались в Научно-исследовательском институте национальной культуры, а с 1938 г. в Башкирском научно-исследова­тельском институте языка, литературы и истории им. М. Гафури. Неко­торые шежере были сданы в фонд института колхозниками, получив­шими эти рукописи в наследство от дедов. В 1951 г., в связи с образова­нием Башкирского филиала АН СССР, старые рукописи института, в том числе 36 шежере, были переданы в фонд библиотеки филиала 2.

В 1927 г. историком-краеведом Сагитом Мирасовым в журнале «Башкорт аймары» было опубликовано три шежере: племен Юрматы, Кыпсак и рода Кара-Табын. Наибольшего внимания среди них заслу­живает шежере племени Юрматы, опубликованное с сохранением осо­бенностей текста оригинала. Других публикаций шежере вплоть до 50-х годов не было. В 1957 г. составителем данного сборника в журнале «Эзэби Баигкортостаны» были опубликованы с комментариями шежере юрматынцев, шежере юго-восточных племен (Бурзян, Кыпсак, Тамьян, Усерган) и некоторые фрагменты из шежере минцев.