“ .Ввиду острой нужды в опытных сотрудниках в коллегии комиссариата городского хозяйства прошу не отказать в сроч­ном откомандировании в качестве члена в означенный комисса­риат тов. Ив. Мих. Белякова”.

В июле 1919 года И. М. Беляков работает уже членом Прези­диума губернского совнархоза.

1920 год. Бывший рабочий железнодорожных мастерских под­нимает своих товарищей, весь город на восстановление транспор­та. Проводятся коммунистические субботники, своим примером зовут вперед коммунисты. И в строй подвижного состава встают один за другим некогда искалеченные, безмолвные паровозы.

Казалось, не было тогда дела, которого нельзя было поручить коммунисту Ивану Михайловичу Белякову. В голодный засушли­вый год он едет в Курскую губернию заготавливать для Башкирии фураж. Едет в последнюю командировку. В марте 1922 года 34-летний уфимец погибает там от тифа. “Власть труда” жители города читали некролог: “ .Не стало тебя, товарищ, но работа твоя осталась, она жива среди рабочей массы — откуда ты вышел и для кого ты жил”.

Собиратель башкирских сказок

Первым крупным собирателем башкирского фольклора был Александр Григорьевич Бессонов. В 1941 году был издан сбор­ник башкирских народных сказок в его переводе на русский язык. К сожалению, А. Г. Бессонову не довелось увидеть свой труд напечатанным: он умер в первые годы революции. Большая часть архива исследователя, собирателя жемчужин башкирского фоль­клора, затерялась. Оригиналы, записи башкирского текста сказок потеряны или в дореволюционные годы, или со смертью неутоми­мого энтузиаста.

Родился А. Г. Бессонов в Вятке в 1848 году. Образование по­лучил в школах духовного ведомства. Очень рано стал обучаться разговорному татарскому и удмуртскому . языкам. Работал на­родным учителем в Уржумском уезде, в Казани, Оренбурге, инс­пектором народных училищ Орского и Верхнеуральского уездов Оренбургской губернии, изучил в совершенстве башкирский и ка­захский языки. Люди, знавшие исследователя, говорили, что Александр Григорьевич в среде бюрократических деятелей доре­волюционного просвещения выглядел “белой вороной”. Был он тихим, скромным, невзрачно одетым. Многие удивились, что та­кого “замухрышку”, “блаженного” назначили инспектором. Они не брали во внимание огромные фактические знания, которыми обладал Бессонов. Он был пожизненным членом Екатеринбург­ского общества любителей естествознания .

Знания А. Г. Бессонов накапливал необычным путем. Он хо­дил пешком из деревни в деревню, кропотливо собирая материа­лы по фольклору и этнографии. Все это делалось за свой счет, без всякой материальной поддержки. Не входило это и в обязан­ности инспектора. Полицейские власти глухих районов с подо­зрением относились к его деятельности, не верили, что он пред­ставитель школьной администрации, и нередко до выяснения личности забирали в каталажку.

Шли годы, материалы накапливались. Бессонов выступал в роли и лингвиста, и фольклориста. Нужно было досконально знать башкирский язык, чтобы подойти к истокам фольклора. Отдельные заметки и примечания показывают в нем большого знатока быта татар и башкир.

Специалисты внимательно изучили пометки А. Г. Бессонова при переводе башкирских сказок на русский язык. Рукописи пе­ревода сохранились. Исследователь бережно относился к фонети­ке, учитывал особенности различных диалектов, сохранял мно­жество бытовых и этнографических сведений. Эти пометки и по­ныне сохраняют свою научную ценность.

Непроторенной дорогой шел А. Г. Бессонов и как фолькло­рист. Он не имел предшественников, если не считать авторов не­скольких публикаций. Не у кого было учиться ему методике собирания башкирских сказок. А вот у него самого — есть чему поучиться. Бессонов проявил чутье научного исследователя. Главная сила его — в обилии фактического материала, в доку­ментальности записи, в бережном отношении к записанному тексту. Он не приукрашивает сказки, не исправляет их, а подает в первозданном виде.

Сборник башкирских народных сказок, изданный в 1941 го­ду, представляет большую ценность. А. Г. Бессонов собрал ог­ромный фактический материал, дал перспективу для изучения башкирских народных сказок.

Александр Григорьевич был одним из тех демократически настроенных русских и башкирских просветителей, которые еще в начале XX века делали робкие попытки создания письменности башкирского литературного языка. В “Букваре для башкир”, из­данном в 1907 году в Казани, он сравнивает арабскую азбуку с русской. Вот что он написал по этому поводу: “Арабская азбу­ка сопоставлена нами с русской азбукой, примененной к башкир­скому языку с той целью, чтобы башкирские дети, изучающие как арабскую грамоту, так и русский язык с русской грамотой, могли вместе с тем выяснить для себя особенности произношения, фонетики своего родного языка, не стыдились бы его, а полюбили бы этот чудный, благозвучный язык”.

Но попытки А. Г. Бессонова и других просветителей не увен­чались успехом, так как царское правительство не было заинте­ресовано в развитии национального языка и национальной куль­туры “инородцев”.

Дело А. Г. Бессонова успешно продолжают сейчас ученые Башкирской АССР.