Омейяды энергично взялись за укрепление своей власти, за создание основ сильной политической структуры, призванной эффективно управлять гигантским государством, состоявшим из весьма разнородных частей. Откупившись от претензий на власть старшего сына Али и Фатимы, внука пророка Хасана*, и расправившись затем с поднявшим было мятеж и погибшим близ Кербелы младшим его братом Хусейном**, омейядские халифы сумели потом покончить и с остальными недовольными и восставшими против них арабами. Опираясь, прежде всего на военную силу, они вместе с тем сумели выдвинуть на передний план два важных фактора, которые позволили им добиться успеха.

Первым из них была исламизация завоеванного населения. Распространение ислама среди покоренных народов шло на редкость быстро и успешно. Частично это можно объяснить тем, что христиане отвоеванных у Византии территорий и зароастрийцы Ирана видели в новой религиозной доктрине нечто не слишком им чуждое: сложившаяся на доктринальной базе иудаизма и христианства, частично также и зароастризма, очень много взявшая из Библии (Коран насыщен такого рода заимствованиями) мусульманская религия была достаточно близкой и понятной тем, кто уже привык верить в единого великого Бога, символизирующего собой все светлое, доброе, мудрое, справедливое. Кроме того, этому способствовала экономическая политика первых халифов: принявшие ислам платили в казну халифата только десятину – ушр, в то время как не мусульмане были обязаны выплачивать поземельный налог – харадж (от одной до дух третей урожая) и подушную подать – джазию.

Вторым важным фактором усиления власти халифов была арабизация. В ходе завоеваний и быстрого расширения захваченных арабами территорий большое количество воинов-арабов, вчерашних бедуинов, расселялось иногда чуть ли не целыми племенами на новых места, где они, естественно, занимали ключевые места и брали в жены представительниц местного населения, к тому же и в не малых количествах, благо то было санкционировано освещающим многоженством Кораном. Исламизированные жены из числа местного населения арабизировались, как, естественно, и их многочисленные дети, в первую очередь. Кроме того, близость арабского языка и культуры семитского, в основном арамейскому населению Сирии и Ирака способствовала быстрой арабизации этих районов.

Христианизированное население Египта, Ливии и всего Магриба арабизировались позже и медленнее, но и здесь процесс арабизации шел своим чередом и за несколько веков добился немалых успехов, чему способствовало, в частности, превращение арабского языка и письменности в распространенное и престижное средство общения.* Менее успешно шла арабизация в землях Ливана и Палестины, где позиции христиан были особенно сильны. Только, собственно, Иран, страна с древнейшей культурой и весьма независимой политической традиции, успешно противостоял арабизации.

Если в период первых четырех халифов управление находилось в руках местных властей и велось в основном на греческом и персидском языках, то с Омейядов, правда не сразу ситуация начала меняться. Арабский язык повсюду вводится в качестве обязательного в делопроизводство. Он был единственным в сфере науки образования , литературы, религии, философии. Быть грамотным означало говорить, писать и читать по-арабски и вообще быть арабом едва ли не столько же, сколько представителем своего родного языка и этноса.

Важнейшей особенностью халифата и вообще всех исламских стран вплоть до наших дней является неотъемлемая слитность религии и политики, о чем уже упоминалось. Ислам никогда не был хоть сколько-нибудь отделенной от государства и тем более противостоящей ему церковью. Напротив, ислам был идейно-институциональной основой, сутью исламского государства, причем это тоже в немалой степени способствовало усилению власти халифов, особенно в начале, когда это было очень важно для новой политической структуры. Халиф формально обладал всей полнотой власти, религиозной (имамат) и светской (эмират). В столице Омейядов Дамаске чеканились золотые и серебреные дирхемы с его именем; это же имя упоминалось при торжественных пятничных богослужениях в мечетях. Центральная власть, государственный аппарат халифа эффективно управляли всей огромной страной, для чего была налажена регулярная почтовая связь с окраинами, реорганизованы войска (солдаты получали жалования из казны или наделялись земельными наделами катиа), по персидскому образцу созданы полицейские отряды, строились дороги, каналы, караван-сараи и т.д. Вновь завоеванные территории были разделены на наместничества, одним из которых стала и Аравия. Пять наместничеств с центрами в Ираке, Аравии, Египте, Закавказье и Западной Африке управлялись всевластными эмирами, которые хотя и подчинялись центру были фактически хозяевами в своих эмиратах.

Верховным собственником всех земель халифата было государство (формально собственником считался Аллах, от его имени всем распоряжался Халиф). Практически же земли были во владении эмиратов и их аппарата власти. Существовало несколько различных категорий земельного владения. Наиболее распространенным было общинное землевладение на землях государства с выплатой в казну ренты-налога в форме хараджа или ушра. Ушр выплачивали и владельцы частных отчуждаемых земель (мульк) – разница была в праве отчуждать, причем мульки, как правило, были небольшими владениями. Земли савафи (это владения членов правящего дома, включая самого халифа) и вакфы (земли религиозных учреждений) налогами не облагались, но и не могли отчуждаться. Часть государственно-общинных казенных земель в форме икта т.е. условного владения с правом взимать в свою пользу причитающиеся с этих земель ренту-налог (включая и подушную подать, если она взималась), получали от государства служивые, чиновники и офицеры. Воины, во всяком случаи часть их, имели необлагавшиеся налогом наделы катиа.

Все земли обрабатывались крестьянами, обычно, кроме перечисленных исключений, выплачивавшими государству либо его представителям (иктадарам, владельцам вакуфов, земель савафи) строго установленную норму ренту-налога. Некоторая часть мульковых земель нередко сдавалась в аренду с выплатой землевладельцу до половины урожая, но при этом землевладелец платил в казну налоги. В казну халифа, а затем и эмиров стекались также доходы от пошлин, взимавшихся с городского населения, а также пятая часть от всей военной добычи, за счет чего нередко выплачивались пенсии обедневшим потомкам пророка (сейидам) и его сподвижников.

Важно иметь ввиду, что все вышеупомянутые принципы и нормы землепользования и налогообложения не были абсолютно незыблемыми, хотя в основе своей функционировали достаточно стабильно. Так, например, условные владения типа икта, обычно передававшиеся по наследству от отца к сыну (при условии, что сын наследует должность отца и служит, например, в качестве офицера), имели заметную тенденцию превратиться в отчуждаемую собственность их владельцев. Впрочем, государство всегда твердо стояло за противоположную тенденцию сохранения за собой права распоряжаться этим условным владением. Нестабильным было и положение мусульман-неарабов. Вначале всех их, о чем я уже говорил, освобождали от хараджа и джизии, но со временем то одну, то другую из этих форм выплат порой вновь заставляли платить. Эти чувствительные для населения халифата колебания нередко служили поводом для народных восстаний, порой принимавших форму сектантских движений.