После 1649 г. широкие размеры принял сыск беглых кре­стьян. Тысячами их хватали и возвращали владельцам.

Чтобы прожить, крестьяне шли в отход, в «батраки», на заработки. Обедневшие крестьяне переходили в категорию

У феодалов, особенно крупных, было много холопов, иногда несколько сотен человек. Это — приказчики и слуги для посылок, конюхи и портные, сторожа и сапожники, со­кольники и «певчие ребята». К концу века произошло слия­ние холопства с крестьянством.

Снизился средний уровень благосостояния русского кре­постного крестьянства. Сократилась, например, крестьян­ская запашка: в Замосковном крае на 20—25%. Одни кре­стьяне имели полдесятины, около десятины земли, у других и того не было. А у зажиточных случалось по нескольку де­сятков десятин земли. Они брали на откуп господские вино­курни, мельницы и др. Выходили в торговцы и промышлен­ники, подчас весьма крупные. Из крепостных Б.И. Морозова вышли, например, ставшие подрядчиками-судовладельцами, а затем крупными солеторговцами и рыбопромышленниками Антроповы. А Глотовы, крестьяне кн. Ю.Я. Сулешева из села Карачарова Муромского уезда, стали богатейшими купцами первой половины столетия.[5]

Лучше жилось государственным, или черносошным, кре­стьянам. Они не были в состоянии непосредственного подчинения частному владельцу. Но они зависели от фео­дального государства: в его пользу вносили налоги, несли разные повинности.

Посадские люди. Процесс восстановления, возрожде­ния затронул после Смуты и ремесло, промышленность, тор­говлю в городах. Здесь тоже начались сдвиги, не очень круп­ные и решительные по масштабам, но весьма заметные.

К середине столетия в стране числилось более 250 горо­дов, а дворов в них, по неполным данным, — более 40 тыс. Из них в Москве 27 тыс. дворов. Принадлежали они ремес­ленникам н торговцам (8,5 тыс.), стрельцам (10 тыс.), боярам и дворянам, церковникам и богатым купцам.

Крупные города располагались на важных торговых пу­тях по Волге (Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Ка­зань, Астрахань), Двине и Сухоне (Архангельск, Холмогоры, Соль Вычегодская, Устюг Великий, Вологда, Тотьма), к югу от Москвы (Тула, Калуга), на северо-западе (Новгород Вели­кий, Псков), северо-востоке (Соль Камская). В них насчиты­валось более 500 дворов в каждом. Многие средние и мелкие города были, по существу, крепостями (в южных, поволж­ских уездах), но И в них постепенно появились посады — предместья, населенные торгово-ремесленным людом.

Население городов в первой половине столетия выросло более чем в полтора раза. Несмотря на скромную долю тор­говцев и ремесленников в общем количестве жителей Рос­сии, они играли весьма существенную роль в ее хозяйствен­ной жизни. Среди посадских людей мы видим русских и украинцев, белорусов и татар, мордву и чувашей и т.д.

Ведущий центр ремесленного, промышленного производ­ства, торговых операций — Москва. Здесь в 40-е годы рабо­тали мастера металлообработки (в 128 кузницах), мехового дела (примерно 100 мастеров), изготовления различной еды (около 600 человек), кож и кожаных изделий, одежды и го­ловных уборов, много другого — всего, что нужно большому многолюдному городу.

В меньшей, но достаточно заметной степени ремесло раз­вивалось и в других городах России. Значительная часть ре­месленников работала на государство, казну. Часть ремес­ленников обслуживала нужды дворца (дворцовые) и живших в Москве и других городах феодалов (вотчинные ремесленни­ки). Остальные входили в посадские общины городов, несли (тянули, как тогда говорили) различные повинности и плати­ли налоги, совокупность которых называлась тяглом. Ремес­ленники из посадских тяглецов от работы по заказу потреби­теля зачастую переходили к работе на рынок, и ремесло, таким образом, перерастало в товарное производство. Появи­лась и простая капиталистическая кооперация, применялся наемный труд. В наемники к разбогатевшим кузнецам, ко­тельникам, хлебникам и другим шли бедные посадские люди, крестьяне. То же происходило на транспорте, речном и гуже­вом.[6]

Развитие ремесленного производства, его профессиональ­ной, территориальной специализации вносит большое ожив­ление в хозяйственную жизнь городов, торговые связи между ними и их округами. Именно к XVII в. относится начало кон­центрации местных рынков, складывания на их основе все­российского рынка. Гости н другие богатые купцы появлялись со своими товарами во всех концах страны и за ее рубежами. В годы Смуты и после нее они не раз ссужали власти деньга-

Богатей из купцов, ремесленников, промышленников за­правляли всем в посадских общинах. Перекладывали главную тяжесть сборов и повинностей на посадскую бедноту ~ мел­ких ремесленников и торговцев. Имущественное неравенство приводило к социальному; рознь между «лучшими» и «мень­шими» посадскими людьми не раз давала о себе знать в по­вседневной жизни городов, особенно во время городских вос­станий и гражданских войн «бунташного века».

В городах издавна проживали на дворах и в слободах, при­надлежавших боярам, патриарху и прочим иерархам, мона­стырям, их крестьяне, холопы, ремесленники и пр. Занима­лись они, помимо обслуживания владельцев, и торговлей, ремеслами. Причем, в отличие от посадских тяглецов, подати не платили и повинности в пользу государства не несли. Это освобождало принадлежавших боярам и монастырям людей, в данном случае — ремесленников и торговцев, от тягла, «обеляло» их, по тогдашней терминологии.

Посадские люди на Земских соборах, в челобитных тре­бовали вернуть всех людей, занимающихся ремеслом и тор­говлей, в посадские общины, к посадскому тяглу.

Общественный строй в России XVIII века.

Дворянство. На протяжении XVIII в. идет процесс усиления роли дворянства как господствующего сословия. Серьезные изменения происходили в самой структуре дворянского сословия, его самоорганизации и правовом статусе. Эти изменения проходили по нескольким направлениям. Первое из них заключалось во внутренней консолидации дворянского сословия, постепенном стирании различий между существовавшими ранее основными группами служилых людей “по-отечеству” (бояр, дворян московских, дворян городовых, детей боярских, жильцов и т.д.). В этом отношении велика была роль Указа о единонаследии 1714 г., устранившего различия между вотчинами и поместьями и, соответственно, между категориями дворянства, владевшими землей на вотчинном и поместном праве. После этого указа все дворяне-землевладельцы имели земли на основе единого права - недвижимой собственности. Велика также была роль Табели о рангах (1722 г.) окончательно устранившем (по крайней мере в юридическом плане) последние остатки местничества (назначения на должности “по отечеству”, т.е. знатности рода и прошлой службе предков) и установившему для всех дворян обязанность начинать службу с низших чинов 14 класса (прапорщика, корнета, гардемарина) в военной и морской службе, коллежского регистратора - в гражданской службе и последовательного продвижения по служебной лестнице в зависимости от своих заслуг, способностей и преданности государю.