Попытаемся охарактеризировать обе эти тенденции, представленные в современной западной исследовательской литературе, и выявить научные позиции, противостоящие различным версиям «глобализации» или «герметизации» культур.

В завершающемся столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, отмечал американский социолог Д. Белл, а также для характера трудовой деятельности человека приобретает становление нового социального уклада. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества. Ход рассуждений Белла сводится к тому, что быстрое развитие научно-технической революции вносит качественные изменения в жизненный уклад народов, постиндустриальное общество приобретает сходные черты в Америке и Японии, на островах Тихого океана и у патриархальных североамериканских народов. В «тигле» информации окончательно обратятся в пепел те уникальные особенности культуры, которые «служат помехой стремительному разбегу цивилизации».

Более развернутую модель «схождения культур» развивает американский философ Дж. Мартин в книге «Телематическое общество. Вывоз ближайшего будущего». Когда речь идет о великих цивилизациях прошлого, — отмечает автор, — имеют в виду географические локальные регионы, скажем, Древнюю Грецию, Францию XVIII века, современную Америку. Но не то будет по прошествии нескольких десятилетий развития глобальных коммуникаций, когда «цивилизации» будут представлять собой географически рассеянные регионы, объединенные общей культурой. Постиндустриальная западная цивилизация свяжет воедино все англоязычные страны. Дж. Мартин возлагает особые надежды на транснациональные корпорации, выступающие, по его концепции, средством космополитизации мира. Однако, сетует автор, некоторые люди все еще эмоционально крепче связаны со своей страной, нежели с корпорацией, в которой они работают. Его утешает то, что иные уже сейчас испытывают большую лояльность к своей глобальной культурной зоне, нежели к своей национальной культуре.

Многие теоретики соглашаются с этими идеями «устарелости» национальных ценностей. На XVII Всемирном философском конгрессе (Канада, 1983 год), посвященном философским проблемам культуры, некоторые западные теоретики, в частности, Дж. Грант, Е. Пучипарелли, развивали тезис о том, что современные динамичные процессы несовместимы с сохранением национальных сокровищ. По их мнению, глобальные процессы космополитичны, безразличны к уникальности национальных культур.

Стремление возвести планетарное сознание в некий «повсеместно действующий и единственный принцип» присуще отнюдь не всем исследователям. Некоторые из них отчетливо видят, что интенсивный напор на разнородные культуры может иметь непредвиденные последствия. Так, Т. Стоуньер в книге «Информационное богатство» отмечает, что в своем постоянном ускорении техническое развитие вносит изменения не только в экономику, но и в культуру. Все это может, по мнению автора, обернуться культурным отчуждением, которое уже сейчас находит выражение в возрождении религиозно-фундаменталистских идей и культов. По мнению Стоуньера, культурная дезориентация может оказаться наиболее непредсказуемым и опасным явлением последних десятилетий XX века.

Нам ближе интернационалистический взгляд на мир, причем это не лицемерный интернационализм, а искренне честный. Он вовсе не отрицает национального своеобразия, уникальности культур, а, напротив, предельно восприимчив к особенностям культурных укладов, вбирает их черты, впитывает их в «тело» универсальной культуры человечества.

Все åùå бытует упрощенный взгляд на процесс взаимопроникновения общечеловеческих и национальных ценностей, якобы нивелирующий национальные культуры. Между тем, процесс этот не отрицает, а, наоборот, поддерживает обогащение национальных культур, выступает за их множественность и многоцветие, исходит из признания равного права всех наций на существование и развитие, требует соблюдения принципа равноправия при решении национальных проблем, чуткости, внимания и такта по отношению ко всем нациям и народностям, к их историческому прошлому, к самобытности их культуры. Основанный на системе пронизанных гуманизмом представлений о самоценности каждой нации, о возможности достижения, разумеется, при определенных условиях, равноправия и дружелюбия, взаимопонимания, а следовательно, и взаимодоверия между народами, этот процесс нацеливает людей мыслить и поступать в интересах всего человечества.

Вслед за национальной общностью усиливается поистине глобальная общечеловеческая общность, направленная на объединение людей всей планеты. Чувство этой общности направлено на созидательные действия и постепенно пронизывает как духовную жизнь общества в целом, так и мотивы, стиль и характер повседневного поведения людей. Общечеловеческое мировоззрение объединяет нации, выступает структурным стержнем целостной системы культуры, определяющим ее направленность, представляет собой специфический феномен. На его укрепление эффективно воздействует развитие ценностного содержания всех сфер культуры, и в первую очередь информатики, этики, науки и т.д. Это мировоззрение сказывается и на культуре человеческих отношений, в повседневном поведении людей, в социальном и культурном развитии наций и народов. Развитие естественно-научных основ такого мировоззрения происходит не в конфронтации, а в тесном взаимодействии с развитием гуманитарного знания, расширяющего и углубляющего теоретическую основу общечеловеческого мировоззрения данными социальных наук.

Это мировоззрение — стимулятор активной социальной деятельности личности, своеобразный регулятор ее общественно-политического поведения; оно открывает ей доступ к сокровищнице общечеловеческих культурных ценностей. В противовес ему националистическое сознание идейно обедняет человека, сужает его духовный кругозор, ограничивает сферу ценностных ориентации, создает весьма серьезное препятствие для проникновения в мир общечеловеческой культуры.

Соотнесение с категорией «общечеловеческое мировоззрение» таких понятий, как «направленность развития личности», «индивидуальная жизненная концепция», «познание», «творчество» (социальное, научное, художественное), способствует обогащению жизненной позиции личности, активизации ее чувства сопричастности к судьбам человечества, уважения к национальному своеобразию каждого народа. Последняя сфера требует особой деликатности, чуткости, не допускает никакого насилия.

Особую актуальность приобретает проблема последовательного формирования у личности, включенной в сферу национальных и межнациональных отношений, индивидуального общечеловеческого мировоззрения. Отметим в этой связи, что зафиксировать взаимообусловленность мировоззренческого кредо личности и ее жизненной позиции — еще не значит раскрыть всю неоднозначность проблемы укрепления мировоззренческих основ человека.

Процесс формирования индивидуального мировоззренческого кредо, сквозь призму которого адекватно отражалась бы сложность развития природных и социокультурных реалий, не мыслим без постоянного повышения роли культуры. В наше время, когда на новый уровень поднялись индивидуальное сознание, понимание нерасторжимой связи микрокосмоса «мира человека» с макрокосмосом всего сущего, новое содержание обрел вклад культуры в совершенствование мировоззренческих ориентации личности. Глобальность перемен, порождаемых научно-техническим прогрессом, вызывает подчас непредвиденные последствия. Разве не парадоксален, например, сам по себе факт, что наряду с бурным развитием науки в обществе реанимируются и мистические умонастроения? А автоматика и компьютеризация приводят подчас к снижению профессионализма и к бездуховности человека. Как ни велико значение национального достоинства человека, оно не снимает серьезной проблемы, связанной с имеющими место потерями таких основополагающих черт, как трудолюбие, скромность, бескорыстие и др.