Характеристика личности, данная Новиковым, во многом созвучна портретным образам, созданным в то время. Человек с атрибутами деятельности – таков герой живописных портретов Д. Г. Левицкого. Архитектор А. Ф. Кокоринов изображен демонстрирующим свое творение – план Академии художеств; П. А. Демидов предстает на фоне Воспитательного дома, основателем и опекуном которого он был; императрица («Екатерина в храме богини Правосудия», 1783 г.) выступает в лавровом венке, со знаками святого Георгия на груди, у ног ее лежат книги, а на щите помещено изображение бога торговли Меркурия – все говорит о радении на благо Отечества.

Одна из самых известных работ художника – серия портретов воспитанниц Смольного института, исполненная по заказу Екатерины. В них каждая из девушек представлена на фоне пейзажа или интерьера, окружена предметами, которые говорят о ее увлечениях и талантах.

Таковы и скульптурные портреты Федота Шубина. Понятно, что скульптор использует иные художественные средства, но идея здесь та же. Осанка портретируемого в работах Шубина, как правило, полна гордого достоинства, взгляд – благородства. Деятельность натуры подчеркнута динамикой композиции, задающийся асимметричным движением больших форм: торс повернут вправо, а голова дана в резком развороте в лево. Диагональные складки одежд дополняют и усиливают ощущение энергичности образа, а ритм линий и подобие пластических элементов работают на выявление особенностей лица портретируемого.

Скульптор любуется человеком как прекрасным творением, умеет подчеркнуть в нем лучшие стороны. Во внешнем, видимом облике он воплощает достоинство человеческой души. Один из самых знаменитых портретов Шубина – «Портрет неизвестного». В нем ощутимы лучшие черты гражданина России XVIII века. Спокойное, благородное лицо, умный, уверенный взгляд, достоинство в позе …

Биография такого человека, как Ф. Шубина становится типичными для эпохи. Они наглядно показывают отношение к таланту и человеку в царствовании Елизаветы Петровны и Екатерины Великой.

Подобно Шубину, Г. Р. Державин прошел путь от солдата, сына бедного дворянина, до крупнейшего государственного деятеля – статс-секретаря при императрице Екатерине Второй, сенатора, президента Коммерц-коллегии, члена верховного совета и государственного казначея при императоре Павле, действительного тайного советника при императоре Александре, кавалера разных орденов. Как и Шубин в скульптурных портретах, Державин в своих стихах не устает восхищаться человеком – вершиной творения. Так в оде «Бог» мы видим по мере того как перед поэтом открывается предмет вдохновения, поэта все более и более занимает отражение Бога в человеке:

… А я перед тобой – ничто.

Ничто!- Но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь.

Как солнце в малой капле вод.

Я связь миров, по всюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб; я червь – я Бог /18, с. 79/

Вспомним что идея воспитания просвещенного монарха через науки и искусства популярна в это время. И идея – иллюзия возможности и обязательности при троне учителей – философов – писателей. Через эту иллюзию прошли практически все просветители, она определила во многом и тип их гражданского личностного служения, и тип творчества, и неизбежное разочарование, зачастую трагически сказывающиеся на их судьбах.

Программу «философа на троне» поддержали в литературе Г. Державин, написавший в 1782 году оду – рекомендацию «Фелиция», И. Богданович в «Оде государыни Екатерине Алексеевне на новый 1763 год» и Д.Левицкий, создавший в 1883 году картину - декларацию о мудрой императрице – законодательнице «Екатерина Законодательница в храме богине Правосудия».

И ода Державина, и полотно Д. Левицкого – не портрет Екатерины, а скорее художественно реализованная программа того, какой должна быть просвещённая государыня в просвещённом отечестве. Сам Левицкий в ответ на восторженный отклик И. Богдановича по поводу картины писал: «Середина картины представляет внутренность храма богини Правосудия, перед которой в виде Законодательнецы ее императорское величество, сжигая на алтаре маковые цветы, жертвует драгоценным своим покоем для общего покоя. Вместо обыкновенной императорской короны увенчана она лавровым венком, украшающим гражданскую корону, возложенную на голову ей. Знаки ордена Св. Владимира изображают отличность знаменитую за понесенные труды для пользы отечества, коих лежащие у ног Законодательнецы, законы свидетельствуют истину. Победоносный орел покоится на законах, а вооруженный Перуном страж рачит о целости оных. В дали видно открытое море, а на развевающемся флаге изображенный на военном щите Меркуриев Жезл означает защищенную торговлю» /47, с. 115 /

Словесное описание картины Левитского дает в стихотворении «Видение мурзы» Державин:

Простертой на алтарь рукою

На жертвенном она жару

Сжигая маки благовонны,

Служила вышню божеству.

Орел полуношный, огромный,

Сопутник молний торжеству,

Геройской провозвестник славы,

Сидя пред нею на груде книг,

Свещенны блюл ее уставы;

Потухший гром в когтях своих

И лавр с оливными ветвями

Держал, как будто бы уснув. /18, с. 72/

Державин в оде, как и Левицкий, дает представление о императрице – законодательнице, наделяя ее желанными свойствами. Образ диктуется мыслительным представлением об идеальном монархе:

Не дорожа своим покоем

Читаешь, пишешь пред налоем

И все из твоего пера

Блаженство смертным проливаешь;

…

Ты здраво о заслугах мыслишь,

Достойным воздаешь ты честь,

…

Любезна и в делах, и в шутках,

Приятно в дружбе и тверда;

…

А в славе так великодушна,

Что отреклась и мудрой слыть /19, с. 35-37/

Екатерина в оде Державина она увидала себя мудрой, добродетельной. Он выразил ее государственные дела, ее привычки, обычаи, склонности, черт, пристрастий. Несмотря на очень скоро проявившуюся к нему неприязнь двора и самой императрицы, он верою и правдою, служил закону, отечеству и Екатерине. Он желал «поддержать», по его мнению, прогрессивное правление Екатерины. В противном же случае он добился бы быстрее и безболезненнее славы на поэтическом поприще. В сознании эпохи Державин был первым русским поэтом.

Однако Державин упорно служил, хотя его взаимоотношения с Екатериной никогда ни были простыми. Но результат ее правления в сравнении с предшествующими эпохами утверждало славу и могущество России как великой державы как образца эпохи.

Державин переживал осознания своих собственных иллюзий, в том числе, и по отношению к Екатерине. Тем не менее упорное стремление служить отечеству делами и поэзии сохранилось в Державине до конца его жизни. Современники высоко оценивали его культурно-историческую и личностную роль в русском обществе.

Это сумел передать для потомков на своем полотне В. Боровиковский «Портрет Г. Р. Державина» 1795 года. Державин у Боровиковского становится носителем славы России, а следовательно, и ее государственного величия.