Языческая Культура Восточных Славян (особенности архаического сознания)
Рефераты >> Культурология >> Языческая Культура Восточных Славян (особенности архаического сознания)

Сильные эмоции, неподконтрольные рассудку, физическая любовь, а с ней и идея размножения, плодородия находились «в ведении» славянского Бога Ярилы. Наши предки справляли праздник «Ярилки», приуроченный к 27 апреля, к самому пику весеннего буйства природы. Целую ночь горели костры, а молодёжь гуляла, пела песни, плясала. Все считались друг другу невестами и женихами.

Жизнь древнего человека далеко не всегда была лёгкой. Случались и горести, и несчастья, наводившие на мысль о злых сверхъестественных существах, стоящих за ними. Злую Богиню Морану они связывали с темнотой, морозом и смертью. Соломенное чучело, которое сжигают во время праздника древней языческой Масленицы, принадлежит, несомненно, Моране, Богине смерти и холода. Каждую зиму она ненадолго берёт власть, но навек утвердиться ей не дано: вновь и вновь торжествуют Солнце, Жизнь и Весна.

Ещё в славянской языческой мифологии известен «скотий Бог» Волос (или Велес), отчётливо противопоставляемый Перуну, которого учёные отождествляют с легендарным Змеем – противником Бога Грозы. Змей Волос сочетает в своём облике мохнатость и чешую, летает на перепончатых крыльях, умеет выдыхать огонь (хотя сам до смерти боится огня, в первую очередь молнии) и очень любит яичницу и молоко, поэтому другое имя Волоса – Смок или Цмок, то есть Сосун.

Но если внимательно перечитать народные легенды и сказки, окажется, что Змей в них не только злобен, сколько неразумен и жаден. Его жаль иногда, когда он плачет, наказанный просит о пощаде. Легко убедиться, что облик Змея «составлен» человеческим воображением из частей, взятых от разных животных. Быть может, в нём воплощены силы первобытного Хаоса, буйные силы неупорядоченной, дикой, необжитой природы, зачастую враждебной древнему человеку, но по сути своей вовсе не злобной? А с ними и животные инстинкты самого человека, та область нашей личности, которая не знает слова "надо", а только «хочу» – чистый «Ид»? на самом деле ничего дурного, греховного в ней нет, надо лишь держать её в повиновении…

Славяне-язычники поклонялись обоим божественным противникам – и Перуну, и Змею. Только святилища Перуна устраивались по высоким местам, а святилища Волоса – в низинах. Есть основания думать, что укрощённый, загнанный в подземелье Волос стал ответственным за земное плодородие и богатство. Он отчасти утратил своё чудовищное обличье, сделался более похожим на человека. Не зря же последний пучок колосьев оставляли в поле «Волосу на бородку»! кроме того, прослеживается связь Волоса с музыкой и поэзией, недаром в «Слове о полку Игореве» певец Боян назван «Велесовым внуком»…

Живя в краю, изобильном реками и озёрами, речушками и ручьями, болотами и родниками – «студенцами», восточные славяне, естественно, выработали целый комплекс религиозного почитания воды. Они были уверены, что самые нерушимые клятвы – в том числе и клятвы любви – даются близ воды, она им свидетель. Водой иногда испытывали на суде: истцу и ответчику предлагали войти в воду на семь шагов, при этом виновный, оказавшись перед лицом справедливой и мудрой реки, должен был непременно смутиться и тем себя выдать. С помощью воды гадали о будущем и о женихах, наводили и наоборот, отводили от себя чары. Особой силой наделяли славяне родниковую воду, а всего более воду из родника, возникшего от удара Перуновой молнии, – такие ключи назывались «гремячими».

Итак, вода – как и другие природные сути – была для славянских язычников исконно доброй, дружественной стихией. Но, подобно всем стихиям, заставляла обращаться с нею на «Вы». Могла ведь и утопить, погубить ни за что. Могла потребовать жертв. Могла смыть весенним разливом деревню, поставленную «без спросу» – без учёта особенности местности. Вот почему Водяной, мифический обитатель рек, озёр и ручьёв, часто выступает в легендах как существо, враждебное человеку. Видимо, опытные жители леса заблудиться боялись всё-таки меньше, чем утонуть. Поэтому и Водяной в сказаниях выглядит в общем опаснее Лешего.

Иногда Водяного представляли себе в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого и ластоногого. В других случаях он был вполне похож на человека и от обычного доброго молодца отличался в основном тем, что с левой полы его одежды постоянно текла вода. Самое важное в народных рассказах о нём – то, как люди и Водяной могут поладить, выручить друг друга из беды. Эти рассказы хранят древнюю мудрость, великую и простую науку жить во взаимопонимании и мире с природой.

Итак, что же видим мы в описании славянского мира – мира наших предков? Жизнь человека в гармонии с природой, их нераздельность. Жизнь в мире, сплошь и рядом населённом разного рода Богами и живыми существами, существование которых не ставилось ни под какое сомнение, которые так же, как и человек, являлись естественными составляющими этого самого мира. Человек чувствовал себя в силах повлиять на ход жизненных событий, провоцировать какие-либо события в природе или избегать их, ведь он находился в постоянном прямом взаимодействии с этими «высшими» силами и при надобности, соблюдя известные ему нехитрые правила, мог всегда договориться с ними и предупредить беду. Приметы и наветы старших были неоспоримыми правилами жизни: они учили уважать всё, что видишь вокруг, так же, как и людей, в среде которых живёшь, потому что каждая травинка в поле, каждое деревце в лесу так же живо, как и ты сам, и права ваши равные. В то же время существовала и обратная связь: разные сферы человеческой деятельности и чувств находились в ведении определённых богов, и те, в свою очередь, были ответственны за благополучие в жизни их «подопечных». Из такой вот «взаимопомощи» складывалось славянское мировоззрение и нравственность, понимание ценности жизни и добра как благодарности за данную человеку небесами жизнь.

В конце хотелось бы привести славную песню росского племени:

Имеем мы обычаи свои,

завет отцов и вечные преданья.

И вещий сон в тени родных лесов,

и шёпот наших трав в лугах и полянах,

и шелест наших злаков в бороздах,

возделанных руками росских,

и гик коней,

и топот стад,

и грай воздушных птиц, -

всё наше здесь.

Могилы предков хранят границы,

стоят на междупутьях, наблюдают

порядок смены лет и череду

сменяющихся поколений рода.

А толпы душ, носясь в вихрях

между землёй и вышней твердью,

где обитать придётся нам

когда настанет тайный срок

блаженства вечности, -

те души совершают нам подмогу

в день трудных испытаний.

Подобно богу света, который гаснет,

умирая каждый вечер,

подобно травам и листве древесной,

светильники дыханья в человеке,

зажегшись при рожденьи,

потухнут…

Но человек – он не исчезнет,

он умер – как закат.

Он успокоен.

(«Русь Великая», В.Д. Иванов, стр.24)


Страница: