РАННЕЕ ТВОРЧЕСТВО

1813-1820

Первые из достоверно известных нам произведении Пушкина относятся к 1813 г. и свидетельствуют уже о периоде зрелого ученичества.

Французская культура poesie fugitive, царившая в доме Пушкиных, борьба карамзинистов с архаиками, в которой юный поэт не колеблясь избрал стан первых, молодость, влекущая к чувственным наслаждениям, — все это пред­определило выбор поэтической школы в творчестве Пуш­кина самого раннего периода. Это была школа легкой поэзии, во Франции пережившая расцвет в конце XVIII в.

Аллегорическим языком внеиндивидуального восприя­тия жизни ранняя лирика Пушкина повествует о судьбе «человеческой»

И ты любезный друг, оставил,

Надежну пристань тишины,

Челнок свой весело направил

По влаге бурной глубины;

Судьба на руль уже склонилась.

Спокойно светят небеса,

Ладья крылатая пустилась —

Расправит счастье паруса.

Дай бог, чтоб грозной непогоды

Вблизи ты ужас не видал,

Чтоб бурный вихорь не вздувал

Под челноком шумящи воды!

Конечно, при этом в стихотворениях Пушкина нередко проскальзывают и реальные приметы жизни, но инерция стиля явно сильнее живых впечатлений:

Мне видится мое селенье,

Мое Захарово; оно

С заборами в реке волнистой,

С мостом и рощею тенистой

Зерцалом вод отражено.

На холме домик мой;с балкона

Могу сойти в веселый сад.

Где вместе Флора и Помона

Цветы с плодами нам дарят. . .

Отметим еще одну черту ранней поэзии Пушкина, на которую обратил внимание в связи с поэмой «Монах» Б. В. Томашевский: «Характерна одна особенность ранней поэмы Пушкина, отсутствующая или почти отсутствующая в его позднейших произведениях, — это внимание, уделен­ное им живописи. Перед нами целый список имен худож­ников — Рафаэль, Корреджо, Тициан, Альбани, Верне (Жозеф — маринист), Пуссен, Рубенс»

Эта особенность, присущая и другим ранним произ­ведениям Пушкина, нам кажется знаменательной. Обраще­ние к жизни не непосредственной, но уже преобразованной искусством мы можем отметить и в таких стихотворениях, как «К живописцу», «Гроб Анакреона», «Фиал Анакреона». В том же значении выступают постоянные обра­щения юного поэта к «парнасским жрецам», — значитель­ная часть пушкинских стихотворений 1813—1816 гг. пред­ставляет собою настойчивое определение тех литературных образцов, которым собирается следовать поэт, причем даже из поэзии любимого Батюшкова отбираются лишь произ­ведения, принадлежащие к эпикурейской струе его твор­чества.

Сказанному выше, на первый взгляд, противоречит наличие в раннем творчестве Пушкина произведений, жанры которых выходят за пределы «легкой поэзии». Б. В. Томашевский, например, склонялся к тому, чтобы определять господствующие тенденции раннего творчества Пушкина по «капитальным» его произведениям (т. е. относящимся к жанрам поэмы, повести, комедии). Между тем не случайно эти произведения не были доведены до конца и, как правило, оборваны в самом начале работы над ними. Дело здесь не в недостатке мастерства, не позволяющего справиться с «большой формой», — скорее, Пушкин быстро охладевал к подобным замыслам потому, что они в ту пору не вполне его удовлетворяли."

Тем не менее приверженность Пушкина к подобным замыслам, хотя эти произведения не были доведены до конца, была. Очевидно, не случайной.

«Высокие» героические темы ("Александру", "Принцу Оранскому", «Воспоминания в Царском Селе»), а также сатирические мотивы (гражданского накала — «Лици-нию» и в литературно-пародийном варианте — «Тень Фонвизина») возникают в творчестве Пушкина как отзвук событий эпохи и обнаруживают уже в ту пору некие потенции его творчества, пока еще в полной мере не распитые именно в силу его сосредоточенности на эпику­рейских темах, которые осмысляются как главное па-значение поэзии.

Говоря о ранних стихах Пушкина как о стилизациях, ориентирующихся на образцы легкой поэзии, необходимо подчеркнуть, что механизм такого рода стилизаций был достаточно сложен. В этом отношении показательно стихо­творение «Казак» (1814), которое в автографе помечено «С малороссийского», а в копии лицейского товарища Пушкина Горчакова содержит указание на источник — «Ехал козаче и пр.». Здесь имеется в виду песня Маруси из оперы-водевиля А. А. Шаховского «Казак-стихотворец» (1812). Kоторая, между прочим, с сочувствием отмечена Пушкиным в статье «Мои мысли о Шахов­ском» (при общей отрицательной оценке водевиля). Однако эта песня дает Пушкину только тему. Но не сюжет:

Ехав казак за Дунай.

Сказав дивчине: прощай.

Вы, коники вороненьки.

Несите да гуляй …

Следует упомянуть еще один «образец», на который Пушкин ориентируется в данном случае, — мы находим указание на этот счет в самом пушкинском тексте: «Верь, коханочка, пустое; Ложный страх отбрось» . «Лож­ный страх» — название стихотворения Батюшкова (подра­жание Нарни); у него же имеется и стихотворение «Раз­лука», сюжетно напоминающее пушкинское стихотворение не в меньшей степени, нежели народная песня. Обратим внимание на жанр стихотворения, в ранних копиях назван­ного «балладой». Фантастический элемент, обязательный для этого жанра в его романтической разновидности, раннему Пушкину чужд, - от этого жанра он берет пока его эпико-драматическое начало. Уже в раннюю лицейскую пору Пушкин достигает в своем творчестве вполне профессионального уровня — он не просто мальчик, подающий большие надежды, но и заметный поэт своего времени, чьи произведения печата­ются в журналах, входят в состав сборников образцовых российских стихотворений («Александру», «Воспомина­ния в Царском Селе», «Наполеон на Эльбе») и даже проникают в устную песенную традицию («Романс», «Казак» ) Можно ли в ту пору говорить об оригинальных чертах пушкинской поэзии? Нам кажется, что эта оригинальность обнаруживается в пристрастной разработке некоторых традиционных мотивов.

Характерна и примеряемая Пушкиным в его ранних стихах поэтическая маска — маска не просто философа-ленивца, по «монаха», «чернеца», «расстриги», мечтаю­щего о земных радостях. Эта маска до некоторой степени отражает реальные лицейские впечатления, но важно подчеркнуть, что вместе с тем она отражает и пафос пушкин­ской поэзии, не только жизнелюбивой, но и свободо­любивой.

В 1816 г. характер лирики Пушкина претерпевает существенные изменения. Элегия становится основным пушкинским жанром. Само по себе это обстоятельство не противоречило принципам легкой поэзии -- напротив, именно она возродила элегию в новом качестве, насытив ее меланхолическими переживаниями, мотивами неудовле­творенности жизнью, недостижимости идеалов. Но то, что на первых порах пушкинская муза становится по преиму­ществу элегической, свидетельствовало не просто о жанро­вом обогащении поэзии Пушкина. В соответствии с новым мироощущением меняется весь колорит пушкинской поэ­зии: «луны туманный луч», «глас ночной», «печальная тьма лесов», «немая ночи мгла» сменяют «златые дни. Златые ночи». К стихотворениям Пушкина конца 1816 г. вполне применима характеристика, данная им поэзии Ленского: «Так он писал темно и вяло, Что романтизмом мы зовем. Хоть романтизма тут нимало. Не вижу я». 13 полном соответствии с пушкинским определением мы и сейчас должны признать со значительными оговорками романтическое качество подобной поэзии: в ней лишь при­сутствуют романтические тенденции, не получающие — в раннем творчестве Пушкина — принципиального вопло­щения.