Бои на всех участках фронта показали, что войска группы армий «Центр» больше не в состоянии наступать, и 8 декабря они получили, наконец, директиву немедленно перейти к обороне. Ссылаясь па прежде­временное наступление зимы и затруднения в снабжении, директива требовала удержать районы, имеющие оперативное значение, и создать предпосылки для наступления в 1942 г. Гитлеровская пропаганда сравни­вала Москву с Верденом, уверяя, что прекращение наступления вызвано нежеланием терять войска в боях, подобных верденским, и что позднее будет начато третье наступление на советскую столицу.

Но уже не Берлину принадлежала стратегическая инициатива. На всем фронте от Калинина до Ельца перешли в контрнаступление советские войска.

5 декабря атаковали врага войска Калининского фронта, положив этим начало контрнаступлению на московском стратегическом направлении. Вот как вспоминает этот день дважды Герой Советского Союза, генерала армии Дмитрий Данилович Лелюшенко. В то время он командо­вал 30-й армией.

«Ровно в шесть утра 6 декабря без артиллерий­ской и авиационной подготовки, без криков «ура!» армия в белых маскировочных халатах перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час-полтора начали поступать первые боевые донесе­ния об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до пяти километров в глубину и до двенадцати по фронту. Враг был застигнут врас­плох, ошеломлен. Он не мог сразу определить, что происходит: частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и числен­ность наступающих.

Первый этап операции удался как нельзя луч­ше. К 10 часам в штабе армии суммировали дан­ные: захвачено тридцать восемь исправных тан­ков, а подбито и сожжено двадцать два, уничто­жено семьдесят два орудия, сотни пулеметов, ав­томашин, захвачено боевое знамя полка 36-й гит­леровской дивизии—первое знамя врага! Бойцы в упор расстреливали врага из орудий, противотанковых ружей, бросали под гусеницы связ­ки гранат, а на броню — бутылки с зажигательной смесью. Вскакивали на вражеские танки, откры­вали люки и разили немецких танкистов автомат­ным, ружейным огнем и штыком».

К середине декабря северная группировка противника повсюду не­организованно отступала, бросая раненых, оружие, танки, теряя сотни солдат пленными и оставляя в снегу тысячи трупов.

Южнее Москвы, в районе Тулы, в первых числах декабря продолжа­лись тяжелые бои. До подхода резервов Ставки противник превосходил здесь 50-ю армию в численности войск в 3 раза, в танках —в 4 и в артил­лерии — в 6 раз.

Опасность усугублялась тем, что правофланговые дивизии Брян­ского фронта при отходе на восток обнажили левый фланг Западного фронта. Пользуясь этим, Гудериан намеревался, перегруппировав свои разбросанные по разным направлениям войска, продолжать наступ­ление.

Фашистское командование оказалось не в состоянии отразить удары советских войск. Приказ Гитлера от 16 декабря угрожал солдатам, офи­церам и генералам смертью за оставление позиций под Москвой и требо­вал фанатического сопротивления. Но и этот приказ не спасал положения. Отборные танковые, моторизованные, пехотные дивизии, части СС под­верглись разгрому.

Весь мир, следивший, затаив дыхание, за Московской битвой, услышал по радио из советской столицы сообщение «В последний час»: «6 дека­бря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его удар­ных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери» .

Поражение группы армий «Центр» резко отразилось на моральном состоянии вражеских войск. Внезапность удара, стремительность и ре­шительность контрнаступления лишали врага возможности организовать прочную оборону. К тому же гитлеровское командование, уверенное в успехе «молниеносной войны», не готовило свои войска к боевым дей­ствиям зимой, и это дало себя знать: фашистская боевая техника ока­залась малоприспособленной к зимним условиям, солдаты не были обе­спечены зимней одеждой. Начался грабеж теплых вещей у населения. Потерпев поражение, гитлеровцы еще больше озверели: отступая, рас­стреливали мирных жителей и уничтожали населенные пункты.

Фашистская пропаганда уверяла, что группа армий «Центр» совер­шает преднамеренное стратегическое отступление. Но она уже не могла обмануть даже своих солдат. Особенно потрясающими для гитлеровских солдат были огромные потери, понесенные ими под Москвой. Сокруши­тельное поражение подорвало их веру в непобедимость вермахта.

Этот перелом в сознании солдат передает в дневнике ефрейтор Карл Верл: «Если кругом все грохочет и стреляет, а на каждых двух-трех метрах земли лежит труп, то взгляды на вещи меняются». На смену самоуверенности пришло чувство обреченности. Солдат Иоганнес Бантер перед боем писал жене: «Через час мы встретимся с русскими лицом к лицу. Страшно! Допустим, мы займем деревню, другую, а дальше? Дальше смерть на русской земле. Нам, солдатам, известно будущее. Где-то недалеко от места, откуда я пишу тебе письмо, будут еле замет­ные холмики. Здесь мы ляжем костьми. И это все, что добудет наш брат в России. . .»

Немецкий солдат понял, что «блицкриг» не удался и живым из войны не выйти. Если солдаты увидели катастрофу, то тем более понимали ее неотвратимость многие гитлеровские генералы. Единственным шансом на спасение они считали немедленное отступление. На этом настаивали командующие группами армий «Юг» и «Север» фельдмаршалы Рундштедт и Лееб.

Гитлер неистовствовал. Он запретил отход, угрожая расправой, а узнав о начавшемся отступлении, пришел в ярость и сместил командующих группами армий «Север», «Центр» и «Юг» фельдмаршалов Лееба, Бока и Рундштедта, главнокомандующего сухопутными войсками Германии фельдмаршала Браухича, командующих танковыми армиями Гудериана, Хепнера и многих других генералов. Но это не помогло. Гитлеровская армия продолжала отступать.

12 декабря советские граждане услышали по московскому радио первую победную сводку. Впервые они увидели, что «не­победимая германская армия» терпит крупные поражения. Увидел это теперь и весь мир.

НАСТУПЛЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ В НАЧАЛЕ 1942 г.

ПОЛОЖЕНИЕ НА СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМ ФРОНТЕ К ЯНВАРЮ 1942 г.

Сокрушительные удары Красной Армии в декабре 1941 г. привели к разгрому противника и отступлению его войск от Москвы, Ростова и Тихвина. Но, несмотря на это, положение нашей страны оставалось опас­ным. Основные силы гитлеровской армии — группа армий «Центр» — находились на таком расстоянии от Москвы, что столица нашей Родины снова могла оказаться под их ударом. Продолжалась блокада Ленин­града, снабжение его населения было крайне затруднено, в городе сви­репствовал голод. Миллионы советских людей на оккупированной врагом территории СССР находились в положении рабов, голодали, подвергались истязаниям в тюрьмах и концлагерях, погибали на висе­лицах.