Несчастный адмирал
Рефераты >> История >> Несчастный адмирал

Неcчастный адмирал! Америка твоя, юница чистая, с горячей кровью в жилах, заветный перл мечты, – сама уж не своя, в бреду, в конвульсиях и встать уже не в силах.

. . .

Бесправья, мятежей, сражений, бедствий шквал, пути исхожены, надежды все изжиты, о Христофор Колумб, несчастный адмирал, молись, молись за мир, тобой для нас открытый!

Рубен Дарио, “Колумбу”

1. Фатальная ошибка янки

Эта история – история Сандинистской революции – началась, как это часто бывает, гораздо раньше, чем кажется. Не с первых боев, не с создания организации, даже не со дня рождения первых партизан-сандинистов. Началась она в далеком 1909 году, когда далеко на севере от Никарагуа, в Вашингтоне, в Белом доме, решили, что тогдашний никарагуанский президент генерал Хосе Сантос Селайя “слишком много себе позволяет” и “совсем отбился от рук”.

Тут нужно некоторое пояснение. Генерал Селайя вовсе не был ни революционером, ни каким-то уж отъявленным националистом. Он был, как всем казалось, обычным латиноамериканским политиком, умеренно амбициозным, умеренно демагогичным, умеренно жадным. В Никарагуа у власти друг друга традиционно сменяли две партии – либеральная и консервативная. Селайя был как раз лидером либералов. Хотя либералы считались левее, а консерваторы – правее, но, как это часто бывает в странах с двухпартийной системой, со временем разница становилась все менее заметной. В Никарагуа различия между либералами и консерваторами и вовсе носили смешной характер: лидеры либералов происходили в основном из города Леон, а лидеры консерваторов – в основном из города Гранада. Говоря современным языком, это были две соперничающие мафии – “леонская мафия” и “гранадская”. “Лионские” назывались “либералами” потому, что Леон традиционно был центром торговой буржуазии, которая сама себя считала очень прогрессивной. А “гранадские” гордо именовали себя “консерваторами”, поскольку Гранада по традиции была центром местных крупных помещиков-латифундистов и более чем консервативных католических священников. С годами, конечно, все перепуталось, и не раз какой-нибудь видный либерал, поругавшись со всеми в своей партии, переходил в консерваторы – и наоборот. И никого это не удивляло. А что? Вот у нас тоже коммунистический депутат Ковалев в один прекрасный день взял да и стал министром юстиции в правительстве злейшего врага коммунистов Ельцина. И, может быть, был бы министром до сих пор – если бы его не засняли на пленку в бане с голыми проститутками и солнцевскими авторитетами.

В общем, жизнь в Никарагуа была даже по-своему интересной. Когда на выборах побеждали либералы – они переносили столицу в Леон, а когда консерваторы – в Гранаду. Денег-то, денег сколько на это уходило! Правительственные служащие таскались из города в город. Одни за собой возили семьи, другие заводили по семье в каждой из столиц. А поскольку Никарагуа – страна католическая и полигамия в ней, мягко говоря, не поощряется, без конца возникали скандалы, происходили умопомрачительные семейные сцены – со стрельбой, самоубийствами и подсыланием наемных убийц к соперницам. Наемные убийцы (как сегодня сказали бы – киллеры) стали уважаемыми и нужными членами общества, представителями солидной профессии. Священники, злоупотребляя тайной исповеди, в массовом порядке шантажировали правительственных чиновников и политиков – многоженцев. Остроту ситуации придавало то, что на каждого несчастного многоженца приходилось обычно по два священника-шантажиста – один из Леона, другой из Гранады. Понятно, что для того, чтобы от этих кровососов откупаться, всем чиновникам приходилось брать взятки. И даже не брать, а вымогать. А поскольку больше всего денег было у североамериканцев, то янки вскоре скупили на корню и поголовно всех – и либералов, и консерваторов.

А так как взятка все-таки считалась уголовным преступлением, то в Никарагуа развилась такая национальная народная забава – уличить политического противника в коррупции. А потом, натурально, посадить. А как он сядет в тюрьму, к тюрьме, натурально, бежали с передачами сразу обе жены – и из Леона, и из Гранады. Тут начинался второй акт. Главное было застать обеих жен сразу. После этого возбуждалось дело о двоеженстве – и бедному сидельцу впаривали второй срок .

Кончилось все тем, что озверевшие либералы и консерваторы договорились о строительстве специальной новой столицы. На берегу красивейшего озера Манагуа заложили столицу с тем же названием, построили президентский дворец, министерства, здание парламента, разбили у озера чудные парки – и дружно переехали в столицу. А священники в Леоне и в Гранаде кусали с досады локти.

Когда никарагуанцы избирали в 1893 году себе в президенты генерала Селайю, они и не подозревали, что за генералом числится один недопустимый для латиноамериканского военного грех – любовь к чтению. Читал генерал, правда, в основном жизнеописания разных великих людей – полководцев и государственных деятелей, но и этого хватило, чтобы в его простую армейскую голову запали некоторые явно лишние идеи.

Придя к власти, Селайя стал проводить идеи в жизнь. Во-первых, установил режим личной власти (как Наполеон). Во-вторых, отделил церковь от государства (как Робеспьер). А затем, решив, что теперь ему все можно, ввел всеобщее избирательное право (ну то есть раньше, чем в России!), принялся строить железные дороги, учреждать разные стипендии для талантливых студентов, закупать книги для национальной библиотеки и тому подобное. А поскольку все это требовало денег, то Селайе пришла в голову нелепая мысль заставить американские компании платить налоги. Янки к тому времени уже чувствовали себя в Никарагуа как дома – и даже лучше, чем дома. Самым богатым собственником в стране была “Юнайтед фрут компани”, почему Никарагуа и звали, естественно, “банановой республикой”.

Американцы, конечно, обиделись: что за дела, никогда не платили налогов, а тут – плати? Госсекретарь Нокс (тот самый, в честь которого назван знаменитый Форт-Нокс в штате Кентукки, где хранится золотой запас США) надавил на Селайю. Но Селайя был не лыком шит и связался с Англией и Японией, предложив им выгодно разместить капиталы в Никарагуа. А заодно Селайя занялся антиамериканской пропагандой – принялся растравлять незаживающую рану в сознании никарагуанцев, напоминая им об Уокере. А Билл Уокер – это просто красная тряпка, мулета для каждого никарагуанца. Этот Уокер, североамериканский авантюрист, в 1856 году с отрядом таких же, как он, уголовников, захватил в Никарагуа власть и провозгласил себя президентом. Уокер ввел в республике рабство и заявил, что будет добиваться присоединения страны к рабовладельческой Конфедерации южных штатов США. В качестве официального языка Уокер ввел английский и стал зазывать в Никарагуа из США всякий сброд, обещая приехавшим высокие должности, рабов, бесплатный земельный надел в 250 акров, а тем, кто приедет с женой, – 350 акров. И так бы, наверное, и сидел Уокер до конца жизни в президентском кресле к стыду всех никарагуанцев, если бы не решил вслед за Никарагуа покорить и другие центрально-американские республики. Получилось наоборот. Объединенные армии центрально-американских государств Уокера разбили – и вернули пост президента Никарагуа никарагуанцу. Уокер еще дважды пытался захватить власть в Никарагуа, пока, наконец, не попался в 1860 году под горячую руку гондурасским военным – и те его, не долго думая, расстреляли. В общем, Уокер – это такой всеникарагуанский позор. Стоит никарагуанцу напомнить об Уокере – и никарагуанец начинает скрипеть зубами и искать глазами “эксплойтатора дель норте” (янки), чтобы перерезать тому глотку.


Страница: