Историк А.Латышев в книге "Рассекреченный Ленин" рассматривает вождя революции как человека, который "по своей жестокости . стоит не ниже Сталина или Гитлера". Однако А.Латышев вынужден признать, что "степень личного участия вождя в организации переезда царской семьи из Тобольска в Екатеринбург остается по сей день непроясненной". Совершенно верное замечание! Бесспорен тот факт, что никакого распоряжения Ленина о расстреле семьи Николая II не существует. Однако, несмотря на этот очевидный факт, в сборнике материалов правительственной комиссии по изучению останков Николая II и его семьи, говорится, что санкция на расстрел "судя по сохранившимся документам . была получена от В.И.Ленина и Я.М. Свердлова" (Покаяние. М., 1998. с.254). Что это за таинственные "сохранившиеся документы", не уточняется.

Генерал Д.Волкогонов, не утруждая себя поиском доказательств, возложил вину за расстрел на Ленина. "В Екатеринбурге, - пишет он, - все эти чекисты-убийцы юровские - кровавые исполнители воли . Ленина". Свое обвинение Волкогонов строит на свидетельстве Троцкого, версия которого состоит в следующем. Вернувшись в Москву с фронта, Лев Давидович в разговоре со Свердловым спрашивает о судьбе бывшего царя и узнает о расстреле Романовых. "А кто решал?" - будто бы изумленно спрашивает Троцкий. "Ильич считал, что нельзя оставлять им живого знамени", - якобы ответил Свердлов. Вроде бы все убедительно, но при внимательном изучении версия Троцкого трещит по всем швам. Заглянем в протокол заседания Совнаркома № 159 от 18 июля 1918 года (этот документ хранится в московском архиве социально-политической истории, бывшем Центральном Партийном Архиве) - в протокол того заседания, когда Я.М. Свердлов официально сообщил о расстреле Николая II. Из этого документа мы узнаем, что на заседании 18 июля присутствовал и Л.Д.Троцкий. Вывод отсюда простой: доверительный разговор со Свердловым об уничтожении "живого знамени" всего лишь плод фантазии Троцкого.

В Архиве социально-политической истории хранится документ, заставляющий по-иному посмотреть на роль В.И.Ленина в екатеринбургских событиях. В ответ на телеграмму из копенгагенской газеты "National Tidende" с запросом о судьбе царя и слухах о его убийстве Ленин пишет: "Слух неверен, бывший царь здоров, все слухи - только ложь капиталистической прессы". В ближайшую ночь после написания этих слов произошла трагедия в Ипатьевском доме. Обратим внимание на уверенную интонацию Ленина. Стал бы он говорить столь категорично, если бы знал о приготовлениях к расстрелу? Вряд ли.

В 1920 году газета "Шанхайская жизнь" писала, что "убийство царской семьи было организовано . с целью дискредитации советской власти .". Замечание во многом справедливое. Евреи-большевики из Уралоблсовета, убив русского царя, создали такое мощное оружие в борьбе против большевизма, что враги советской власти по сей день уверенно пользуются им!

В июне 1918 г. активно распространялись слухи об убийстве царской семьи, и тема расстрела обсуждалась за границей. Архивные материалы дают основания утверждать, что не только в далекой Дании, но даже и в Москве не знали, как уральцы распорядятся судьбой Романовых. Веским аргументом в пользу данного утверждения может служить телеграмма управляющего делами Совнаркома В.Бонч-Бруевича в Екатеринбург от 20 июня: "В Москве распространились сведения, что будто бы убит бывший император Николай II. Сообщите имеющиеся у вас сведения". Сам факт подобного запроса говорит о том, что Москва была готова поверить в возможность самоуправства уральцев.

А были ли у Ленина основания опасаться, что участь царской семьи решится без его ведома? Да, были, и весьма серьезные основания. Процитируем телеграмму, показывающую, с каким разгулом сепаратизма, с какой "вольницей" местных властей пришлось столкнуться правительству молодой советской страны летом 1918-го. 3 июля 1918 г. Коломенский районный комитет партии сообщил в Совнарком, что коломенские большевики решили "требовать от Совнаркома немедленного уничтожения всего семейства и родственников бывшего царя .". Требование сопровождалось угрозой в адрес Совнаркома: "В случае отказа решено собственными силами привести в исполнение это постановление". Подобный стиль общения местных властей с центром был вовсе не частным случаем, и столь же решительно и независимо вели себя власти Екатеринбурга, где содержались Романовы 78 дней перед гибелью. Так было в Коломне, так было в Екатеринбурге, так было повсюду!

В мемуаристике можно найти ответ на вопрос о том, какой представлялась В.И.Ленину дальнейшая судьба отрекшегося царя. 9 июля 1918 года председатель Петроградской ЧК М.Урицкий, допрашивая бывшего премьера В.Н.Коковцова, мимоходом обронил такую фразу: "Советская власть решила внести действия бывшего императора на рассмотрение народного суда, и Вы, конечно, будете допрошены в качестве свидетеля .". Хотя наркомат юстиции никаких распоряжений относительно подготовки судебного процесса над Николаем Романовым так и не получил, идея этого процесса среди большевистского руководства, что называется, носилась в воздухе. Екатеринбургский чекист М.Медведев в мемуарах приводит слова, сказанные Лениным Свердлову: "Давно ли передовой наш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую "расейскую" доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс на Николаем Кровавым .". Нет оснований сомневаться в том, что подготовка к судебному процессу началась бы, если бы Москва не столкнулась с фактом непокорности екатеринбуржцев. Итак, суд - вот что хотел противопоставить Ленин кровавой расправе.

Глава 2. Организация расстрела.

По данным участников расстрела и захоронения останков членов царской семьи и лиц из окружения (коменданта Дома особого назначения, руководителя расстрела Юровского Я.М., одного из организаторов расстрела и захоронения Ермакова П.З., чекиста Сухорукова Г.И., чекиста Кабанова, чекиста Медведева (Кудрина) М.А., заместителя коменданта ДОНа Никулина Г.П. и бывшего чекиста Родзинского И.И.), по данным осмотров, экспертных исследований, а также по материалам следователя по особо важным делам Н.А. Соколова следствием восстановлены обстоятельства этих событий.

О том, что необходимо готовиться к казни Николая II, Ф.И. Голощекин сообщил Я.М. Юровскому примерно 10 июля 1918 г. 15 июля Я.М. Юровский приступил к подготовке расстрела. 16 июля 1918 г. состоялось официальное решение Президиума Уралсовета о расстреле (поскольку в распоряжении следствия не имеется подлинного решения Президиума, сейчас неясно, касалось ли это решение только личности царя; либо Николая II, его семьи и лиц из окружения).

После того, как решение было принято, Ф.И. Голощекин поручил коменданту Дома особого назначения Я.М. Юровскому организовать расстрел всех членов царской семьи, доктора Боткина и слуг, находившихся в доме. Командир военной дружины Верх-Исетского завода П.З. Ермаков должен был обеспечить уничтожение либо надежное сокрытие трупов.