Сакская культура Семиречья в своем развитии прошла два этапа: ранний (VIII—VI вв. до н. э.) и поздний (V—III вв. до н. э.). Наиболее полные представления о царских памятниках позднего этапа дает Бесшатырский могильник, относящийся к середине I тыс. до н. э., и курган Иссык. Могильник Бесшатыр находится на правом берегу р. Или, в урочище Шилбыр и состоит из 33 кургана. Все курганы могильника делятся на две группы: большие — диаметром от 45 до 105 м, высотой 6—18 м, средние — соответствен­но 25—40 м, высотой 5—6 м и малые — 6—20, высотой до 2 м. Большой Бесшатырский курган и сейчас поражает своими размера­ми: диаметр его насыпи 104, высота — 17 м. Под насыпью Первого Бесшатырского кургана находилась деревянная постройка, сделан­ная из бревен тяньшанской ели. Она состоит из погребальной камеры и коридора-дромоса. Стены постройки сложены из 15 рядов бревен, сверху перекрытых накатом из таких же бревен. Еще выше были положены камышовые маты, связанные веревками. После совершения захоронения, коридор был заложен камнем.

Курганы 'могильника разграблены, но грабители не смогли забрать все. Найдены короткие железные кинжалы-акинаки, ос­татки колчанов с бронзовыми наконечниками стрел. Датируются могильники V в. до н. э.

Одним из замечательных сакских памятников Семиречья явля­ется курган Иссык, входивший в состав могильника Иссык, находя­щегося в 50 км восточнее г. Алма-Аты, в предгорьях Заилийского Алатау. Диаметр кургана 60, высота б м. Под земляной насыпью два захоронения — центральное и боковое. Центральное разграб­лено, боковое осталось непотревоженным. Могила, куда был поставлен деревянный сруб из обтесанных бревен тяньшанской ели, размерами 2,9 х 1,5 м и глубиной 1,5 м. Пол уложен из 10 хорошо подогнанных досок. Как удалось установить, часть пола, на котором лежал покойник, была застлана матерчатой подстилкой, украшенной мелкими золотыми бляшками. На ней когда-то лежал труп на спине, головой на запад, в полном парадном облачении, с оружием. По определению антропологов, умершему было 17—18 лет, рост 165 см.

У южной стены стояла деревянная посуда: четыре прямоуголь­ных блюда, черпак и миска. У западной стены стоял глиняный краснолощеный кувшин и миски. Тут же лежали серебряная ложка с изогнутой ручкой, конец которой сделан в виде головы цапли, серебряная чаша (фиал) с восьмилепестковой розеткой на дне, миниатюрная серебряная чашечка с двумя строками надписи из 26 знаков. За головой умершего стояла еще одна позолоченная чаша, в которой лежали золотые бляхи в виде когтя и клюва хищной птицы — магические талисманы. У левой руки погребенного лежала стрела с позолоченным древком и золотым наконечником. Рядом — нагайка, ручка которой обернута золотой лентой, а в обшитой золотом туалетной кожаной сумочке лежало бронзовое зеркало и кусочек охры.

Покойник был одет в замшевую красную куртку, от которой сохранились маленькие кусочки, сплошь обшитую золотыми треу­гольными бляшками, имитирующими пластинчатый доспех. Кожа­ные, заправленные в сапоги, штаны украшены кантом, из золотых бляшек, голенища йожаных сапог обшиты треугольными бляшка­ми, борта куртки — рядом блях в виде оскаленной морды барса, а талия была стянута кожаным поясом с нашитыми массивными золотыми бляхами. Всего их тринадцать — три в виде фантастичес­кого существа с коне-оленегрифоном и 10 блях — в виде головы лося.

Голову погребенного украшал высокий кожаный колпак с золотыми фигурами зверей и птиц, перьями и стрелами, изобража­ющими горы, на которых растут деревья, а на ветвях сидят птицы. Верх колпака венчала миниатюрная фигурка горного барана — архара.

На шее умершего — гривна, концы которой украшены головка­ми барсов, в ухо вдета серьга с зернью и бирюзовыми подвесками. На двух пальцах надеты перстни — один с гладким щитком, другой с изображением головы человека в нимбе из лучей.

На поясе справа висел длинный меч в деревянных, окрашенных в красный цвет ножнах. Меч железный, он имеет серповидное навершие ручки. Слева подвешен кинжал-акинак. На железном его клинке посередине из золота выполнено изображение извива­ющихся змей. Ножны кинжала украшены накладными пластинка­ми, одна с изображением коня, другая — оленя. Датируется курган Иссык IV в. до н. э.

Истоки культуры саков Приаралья лежат в культуре поздней бронзы, известной по раскопкам могильника Тегискен. Раскопки сакских могильников Уйгарак и Южный Тегискен свидетельствуют о том, что они были сооружены в VII—V вв. до н. э. Насыпи курганов песчаные, под ними находились два типа погребальных сооружений: погребение на поверхности земли на камышовых подстилках, внутри легкой деревянной каркасной постройки или шалаша. В погребении отмечен обряд трупосожжения. Второй тип представлен захоронениями в грунтовых ямах5.

Похороненные в могильнике Уйгарак принадлежали к верхуш­ке саков-массагетов.

При раскопках обнаружен многочисленный погребальный ин­вентарь: лепная глиняная посуда и керамика, сделанная на гончар­ном круге южного происхождения, каменные жертвенники и оселки — точильные камни. В одном захоронении обнаружен железный меч в деревянных ножнах, украшенных бляхами в виде волков, остатки конской узды — удила с псалиями.

Много изделий прикладного искусства: изображения животных, золотые бляшки с изображением оленя, сайгака, лошади, горного козла, льва, барса, хищных птиц. Культура саков Приаралья занимала как бы промежуточное положение между двумя культур­ными ареалами — европейским и сибирским.

Культура массагетов достигла своего расцвета в середине I тыс. до н. э. Это было время становления в Приуралье Хорезмийского государства. Экономические и культурные связи между оседлыми оазисами и степью достигли в это время высокого уровня. Под

влиянием оседлой культуры у саков возникли оседлые поселения и города. К их числу относятся открытые археологами городища Чирик-Рабад и поселение Бабиш-мулла на Жанадарье и поселение Баланды на Инкардарье. Рядом с ним обнаружены остатки древней ирригации. В планировке, фортификации этих населенных пунктов прослеживаются традиции оседлой культуры древнего Хорезма.

2. Хозяйство и общество саков

С сакским временем связана эпоха освоения степных и горных пространств, господство скотоводства, в его различных формах, в сочетании с земледелием. Древние авторы несколько односторон­не определяют жизнь саков, говоря о них: «не земледельцы они, а кочевники», или определяют эту жизнь формулой: «Перекочевы­вают с места на место, смотря по приволью, воде и траве». На самом деле форма хозяйства саков во многом определялась природными условиями, близостью к городским центрам и торго­вым путям.

Изучение скотоводства у народов мира показало, что оно имело множество вариантов — от кочевого до пастушеского (отгонного). Кочевое скотоводство, для которого были характерны длительные перекочевки с летних на зимние пастбища, было присуще Западно­му, отчасти Центральному Казахстану. В случае кочевого скотовод­ства весь род и все племя со своими стадами и пожитками передвигались на большие расстояния как в меридиональном, так и в широтном направлениях. Мужчины ехали на лошадях, женщи­ны, дети и старики в повозках, крытых войлоком. Зимние стужи кочевники проводили на зимовках, расположенных в песках, где ветер сдувал снег и обнажал землю с высохшей травой, либо по берегам рек и озер, в местах, которые не продувал ветер, и где сохранялся подножный корм для скота.