Вовторых, это страны, где инвестиции остаются на достаточно высоком уровне, несмотря на спад экономики, — во многом благодаря активной политике государства и на основе достижения быстрой стабилизации экономики. Государство в этих странах пытается финансировать и кредитовать частные инвестиционные проекты, предоставлять гарантии и т.д. По отношению к ВВП инвестиции претерпели сходную с первой группой стран эволюцию — с уровня накопления в 30% до 20—15% ВВП. Но изза того, что глубина спада оказалась большей, сокращение инвестиций в реальном выражении было более глубоким, чем в странах Вышеградской группы. Попытки привлечения иностранных инвестиций пока увенчались весьма скромными результатами. Эта группа наиболее многочисленна: Беларусь, Болгария, Казахстан, Россия, Румыния, Словакия, Узбекистан. Главной задачей этих стран является повышение отдачи на инвестиции, рост эффективности использования инвестиционных ресурсов.

Наконец, в третьей группе стран спад оказался таким острым, а кризис государственных финансов привел к столь глубокому падению доходов, что резко сократилась и норма валового накопления (до 5—15% ВВП), а реальный объем инвестиций упал до неприемлемо низкого уровня. Те небольшие средства, которые эти страны могут выделить на инвестиции, не играют сколько-нибудь заметной экономической роли. Эта группа достаточно разнородна: Армения, Грузия, Латвия, Литва, Македония, Молдова, Украина. Причинами инвестиционного провала в этих странах оказались крайняя нестабильность экономической и политической ситуации и непоследовательность экономической политики. Могут ли страны второй и третьей групп учесть положительный опыт первой группы? Представляется, что позитивное влияние на инвестиции макроэкономической стабильности, открытого внешнеторгового режима и социальной стабильности очевидно. Что же касается конкретных направлений инвестиционной политики, то вряд ли этот опыт легко перенять странам с другими геополитическими условиями.

Как было отмечено, в основе инвестиционной стратегии в этих странах лежит привлечение иностранных инвестиций. За период 1989—1996 гг, 54 млрд. долл. прямых иностранных инвестиций поступило в экономику бывших социалистических стран Европы и СССР. Из этой суммы подавляющая часть — 43 млрд. — пришлась на Восточную Европу. Только за 1996 г. в эти страны поступило 7 млрд. долл., хотя в сравнении с Китаем (свыше 120 млрд. за 1989-1995 гг.) эти цифры не впечатляют. Иностранные инвестиции в странах Восточной Европы сыграли очень существенную экономическую роль, дополнив относительно невысокие внутренние сбережения (15— 20% ВВП), способствуя ускоренной интеграции этих стран в мировую экономику, улучшая состояние государственного бюджета и создавая предпосылки для широкомасштабной приватизации. Именно особенности программ приватизации, которые предоставляли многочисленные льготы аутсайдерам вообще и иностранным инвесторам — в частности, привели к широкомасштабным капиталовложениям в промышленности и сфере услуг.

Наибольший ежегодный приток капитала в страны Восточной Европы был зарегистрирован в 1995 — около 9,5 млрд. долл. Венгрия стоит на первом месте по масштабам инвестиций по отношению к ВВП: ежегодно иностранцы вкладывают в венгерскую экономику около 5% от ее ВВП. Существенные инвестиции направлять и в Чехию, но их ежегодный приток не превышал 3% ВВП. За последний год резко увеличились — почти удвоились — иностранные инвестиции в Польшу, взлетев со скромных 1-2% ВВП до 5% ВВП в 1996 г, Всего за годы реформ в польскую экономику было вложено 12 млрд. долл. прямых иностранных инвестиций.[8]

Весь приток капитала в страны Восточной Европы был существенно больше, чем прямые иностранные капиталовложения. Только в 1996 году в страны Восточной Европы и бывшего СССР поступило 39 млрд. долл. Из этой суммы примерно одна треть состояла из официальных (государственных двусторонних и многосторонних) займов, одна треть — из прямых иностранных инвестиций, 10% -из портфельных инвестиций и примерно 15% — из частных банковских кредитов. Таким образом макроэкономические последствия притока капитала не сводятся только к росту инвестиций. Поскольку каждый доллар прямых инвестиций влечет за собой еще 2 долл. притока иностранной валюты в денежную систему, возникает инфляционное давление и прочие специфические проблемы денежного неравновесия. С такими проблемами столкнулись страны Вышеградской группы, а в Чехии они во многом спровоцировали макроэкономический кризис.

Шаги по привлечению иностранных инвестиций предпринимались и в других странах. Однако иностранный капитал до сих пор не является сколько-нибудь серьезным инвестором в странах СНГ, в Румынии, Болгарии и Албании. Как показывает пример России, причины носят как политический характер (незавершенность процесса реформ), так и чисто конъюнктурный. Пока в экономиках продолжается спад, ожидать существенного притока инвестиций не приходится.

Иностранные компании уже перестали заблуждаться относительно более низких номинальных ставок ряда основных налогов во многих странах СНГ по сравнению с европейскими нормами. Фактическое налоговое изъятие средств с банковских счетов иностранной фирмы может оказаться более высоким из-за запутанных инструкций о том, что можно, а что нельзя включать в себестоимость и соответственно — выводить из-под налогообложения прибыли. Более того, не существует адекватного учета колебаний валютных курсов. В итоге, вопреки общей достаточно безобидной картине реальное бремя налогов достаточно высоко. В России 35%-ная ставка налога на прибыль на 15 процентных пунктов ниже, чем в Герма­нии, но, рассчитанная по западной бухгалтерии, она составляет уже от 60 до 150%! В результате “законопослушные” западные инвесторы иногда вынуждены выплачивать по налогу на прибыль суммы, превышающие то, что в их представлении является прибылью.[9]

Эта иллюстрация наглядно показывает не только проблемы с привлечением иностранных инвестиций, но и то, каким образом может “выжить” отечественный инвестор. Таким образом, вырисовывается основная стратегическая задача инвестиционной политики на текущем этапе: создание благоприятного инвестиционного климата в стране для капитала, который сейчас “уплывает” за рубеж, и элементарное повышение экономической привлекательности инвестиционной деятельности.

Общее снижение инвестиций скрывает ряд положительных сдвигов в их распределении в большинстве переходных экономик. Во-первых, существенно увеличилась доля инвестиций в так называемую непроизводственную сферу, главным образом в жилищное строительство. Существование отложенного спроса на жилье привело к тому, что сбережения домашних хозяйств оказались достаточными, чтобы компенсировать сокращение бюджетных источников финансирования жилищного строительства. В общей сложности, инвестиции в жилье в странах первой и второй группы вышли на среднемировой уровень в 4—5% ВВП и достигают четверти валовых внутренних инвестиций. При неразвитости рынков капитала и банковской сферы главным источниками финансирования инвестиций в других отраслях инвестиционного комплекса могут быть только собственные средства предприятий и государство.