Обобщая статистические характеристики послевоенных валютных кризисов, Б.Эйхенгрин, Э.Роуз и У.Уиплош вывели следующее соотношение: развертывание валютного кризиса в какой-либо стране при прочих равных условиях увеличивает вероятность валютных потрясений в соседних странах примерно на 8%. При всей очевидной условности подобных расчетов они позволяют более четко поставить вопрос о количественном измерении опасности "эпидемического" распространения подобных кризисов в рамках региона и об изъянах в системе допускающих подобное развитие. Среди макроэкономических объяснений механизма развертывания кризиса исследователи прежде всего выделяют растущий приток капитала в условиях плавающих валютных курсов в 1995-1997 годах, который приводил к переоценке реальных валютных курсов, что в свою очередь усиливало дефицит текущих счетов платежного баланса. Экономический подъем вызывал особенно интенсивное скрытое накопление спекулятивных "пузырей" на рынках реальных активов и кредитных ресурсов. Так, доля ссуд, выданных под строительство и покупку недвижимости, составляла от 10% до 35% активов южноазиатских коммерческих банков. В Сингапуре цены на рынке недвижимости в 1994 г. повысились более чем на 40% (годовой рост стоимости жизни в этот период не превышал 3%). Падение конкурентоспособности экспорта и обнаруживающиеся трудности сбыта сопровождались нарастанием удельного веса "плохих" долгов в активах банков. Переплетение промышленного и кредитного кризисов неизбежно вело к их взаимоуглублению.

Острому развитию кредитного кризиса способствовали не только отмеченные фундаментальные факторы, но и ряд ошибок экономической политики. Среди них выделяются такие, как искажение информации о начале экономического спада; защита переоцененной валюты при наличии высокого текущего дефицита, покрываемого за счет внешнего кредитования, что неизбежно влечет потерю резервов, обострение проблем ликвидности и соответствующее разбухание задолженности кредитных институтов и последующий кредитный кризис; продолжение бюджетной политики, обнаружившей свою несостоятельность. Все эти ошибки усиливали сомнения участников валютно-кредитных операций в способности властей управлять развитием событий. Курсы национальных валют быстро растущих стран Юго-Восточной Азии были привязаны к корзинам, состоящим из набора устойчивых валют развитых стран, в которых около 80% составлял доллар США. Денежные власти стран рассматриваемого региона реагировали на приток иностранного капитала в 1993-1995 годах тем, что защищали свои валюты от повышения. Приток иностранного капитала при фактически фиксированном обменном курсе вызвал быстрое наращивание внешних резервов и соответствующий рост денежной базы.

Вместе с тем замедление темпов экономического роста сокращало возможности обслуживания растущей внешней задолженности. Таким образом, потребовался валютно-кредитный кризис для того, чтобы остановить цепную реакцию роста задолженности. Наряду с ростом задолженности местных фирм национальным банкам быстро расширялись прямые займы оффшорных банков, выпуски еврооблигаций и "янки бондз", что увеличивало кредитные риски. С развертыванием кредитного кризиса и отливом капитала из стран Юго-Восточной Азии сброс акций приобретает кумулятивный эффект, вызывающий обвал фондовой биржи. Вместе с тем репатриация средств, в свою очередь, способствовала нарастанию валютного кризиса. Кульминацией развертывания валютно-кредитного кризиса является банковский кризис. Это особенно характерно для региона, где рынки ценных бумаг относительно неразвиты; предшествующая трансформация краткосрочных вложений в долгосрочные инвестиции еще более усиливала уязвимость банков. Значительный объем межбанковского кредитования привел к цепной реакции, нанося урон, даже банкам с относительно благополучной структурой активов.

Можно выделить следующие наиболее острые проблемы в рамках механизмов развертывания кризиса на этой стадии: - увеличение процентных ставок по кредитам и неизбежное быстрое увеличение доли "плохих" ссуд в условиях роста цепочки неплатежей; - трудности получения новых денежных ресурсов в условиях кредитного и валютного кризиса; - падение курсов ценных бумаг, которые приобретались банками, приводит к резкому обесценению банковских активов. Одновременно возникает необходимость возврата вложений краткосрочным иностранным инвесторам, а для этого (в силу обесценения активов) недостаточно ресурсов. Это ведет к банкротствам банков; - банкротства маркет-мейкеров на рынке ценных бумаг, что традиционно является признаком глубины кризиса; - банкротства торговцев недвижимостью, связанные с падением соответствующих цен после 1995 года; - банковский кризис, связанный с девальвацией национальной валюты (невозможность адекватного возврата вложенных денег в иностранной валюте после значительного удорожания доллара США).

В той мере в какой развертывание банковского кризиса сопровождается массовыми крушениями банков, оно, как с особой наглядностью показал опыт Великой депрессии (1929-1933 гг.), может сопровождаться временным параличом всей хозяйственной деятельности. Вообще закрытие банков (тем более - их банкротство), скачкообразно сокращающее предложение денежной массы и кредитов, обрывающее многочисленные цепочки платежных отношений, особенно болезненно сказывается на развитии хозяйственных процессов. До настоящего времени странам Юго-Восточной Азии удавалось избежать массовых банкротств кредитных институтов, что несомненно ограничивало размах и силу разрушительных кризисных процессов. Тем не менее, по данным на конец 1997 г., в Южной Корее было приостановлена деятельность 14 коммерческих банков, в Индонезии закрылись 16 неплатежеспособных банков, а в Таиланде приостановлена деятельность 58 частных банков (в последующий период 56 из них были закрыты). Кризисное расстройство кредитных отношений дезорганизовало весь хозяйственный процесс. По словам одного из авторитетных американских экономистов, хозяйственную ситуацию в Южной Корее к концу 1997 г. можно было описать следующим образом: несмотря на девальвацию валюты примерно на 60%, обеспечивавшую фантастически выгодные условия экспорта, крупнейшие предприятия были не в состоянии нарастить вывоз своей продукции, поскольку не могли получить обычные краткосрочные торговые кредиты. Об общей логике и последовательности нарастания кризиса можно судить, например, по следующей хронологии событий. Попытки правительства и центрального банка поддержать пошатнувшиеся банки и ограничить размах кредитного кризиса требуют огромных ресурсов. Расчеты показывают, что в предшествующие годы суммы, направленные на укрепление позиций частных банков в Малайзии (1985-1988 гг.), составили около 10% ВВП, а в Мексике (1994-1997 гг.) - свыше 15% ВВП.

1.2.Каналы воздействия и последствия валютно-кредитного кризиса в Юго-Восточной Азии на мировую экономику.

Валютно-кредитный кризис в Юго-Восточной Азии оказывает существенное влияние на мировую экономику. Можно выделить следующие каналы его воздействия на другие страны: