Таким образом, трансцендентальная философия как наука одного лишь чистого разума, т.к. все практическое, поскольку оно содержит мотивы, связано с чувствами, которые принадлежат к эмпирическим источникам познания.

И.Кант подразделяет эту науку с общей точки зрения системы вообще, на во-первых учение о началах и, во-вторых, учение о методе чистого разума. Подробнее каждая из этих главных частей будет рассмотрена в следующих главах данной работы.[3]

2. Трансцендентальное учение о началах.

В трансцендентальное учение о началах, Кант включает свои философские взгляды на трансцендентальную эстетику, трансцендентальную логику, которая делится на трансцендентальный аналитику и трансцендентальную диалектику.

Под трансцендентальной эстетикой Кант понимал науку о всех априорных принципах.

Чувственное созерцание – это начало всякого познания. Но здесь сразу же встают вопросы о его источнике. Его отношении к внешнему миру и составе.

Кант утверждает, что за пределами чувственных феноменов существует непознаваемая реальность, о которой в теории познания имеется только предельно абстрактное «чистое» понятие (поитепоп). Ноумены не дают ничего для познания вещей в себе, но позволяют о них мыслить как об умопостигаемых сущностях и только. Кант твердо убежден, что мир вещей в себе существует, но утверждает что вещь в себе (как понятие о существовании таковой), исполняет несколько различных и по-своему вполне определенных функций. Основных таких функции четыре:

Первое значение понятие о «вещи в себе» в философии Канта призвано указывать на наличие внешнего возбудителя наших ощущений и представлений.

Второе значение «вещи в себе» у Канта состоит в том, что это всякий в принципе непознаваемый предмет.

Третье значение «вещи в себе» объемлет все то, что лежит в трансцендентальной области, т.е. находится вне опыта и сферы трансцендентального.

Четвертое и в общем идеалистическое значение «вещи в себе», - как царства недосягаемых идеалов вообще, причем это царства в целом само оказывается познавательным идеалом безусловного – высшего синтеза. Вещь в себе в этом случае оказывается объектом веры.[4]

Кант доказывает в «Трансцендентальной эстетике», что кроме эмпирических наглядных представлений (интуицией) существуют еще и наглядные представления, или чистые интуиции. Это пространство и время, «две чистые формы чувственного созерцания как принципы априорного знания».[5]

Подобные выводы были сделаны Кантом на основе исследования логического строения суждений в математике. Не логический анализ понятий, но чувственное созерцание, или наглядное представление, геометрических объектов в пространстве лежит, по утверждению Канта, в основе синтеза, обеспечивающего достоверность геометрических суждений. Однако представление пространства, опираясь на которое геометрия конструирует в своем уме объекты, не может быть, полагает Кант, представлением пространства эмпирического, т.е. данного в опыте; если бы суждение в геометрии основывались на представлении эмпирического пространства, то истины геометрии не могли бы иметь безусловно всеобщего и необходимого значения: они были бы всего лишь вероятными обобщениями из опыта. Но, согласно Канту, высказывания геометрических аксиом сопровождается пониманием их необходимого и всеобщего значения. Отсюда Кант делает вывод, что пространство, обуславливающее возможность геометрических истин, есть пространство идеальное, или априорное форма чувствительности.

Таким образом, синтетическая природа суждений геометрии тесно связывается у Канта с априоризмом и идеализмом. А пространство, с которым имеет дело геометрия, не выражает, с его точки зрения, действительной природы вещей; оно – лишь форма, под которой вещь являются; априорная форма чувственности, априорное условие наглядного представления.

Аналогичные взгляды Кант развивает и в отношении времени. Подобно тому как априорная форма пространства лежит в основании истины геометрии, априорная форма времени лежит в основании истин арифметики. Время, лежащее в основе арифметики, есть время идеальное, априорное. Оно выражает и действительную, независимую от сознания форму существования вещей, но лишь форму чувственности.

Таким образом, Кант выводит возможность математики из чувственного представления.[6]

Ни второй основной вопрос «критики»: как возможно естествознание ? – отвечает трансцендентальная аналитика. Естествознание, утверждает Кант, так же как и математика, обладает основными положениями, которые не могут быть обобщениями из опыта и представляют по своей логической форме априорные суждения. Таковы, например, положения о временной последовательности явлений согласно закону причинности, положение о сосуществовании субстанций согласно закону взаимодействия. Всеобщность и необходимость, с какими мыслятся все эти высшие законы, - законы, лежащие в основе всего естествознания, не могут быть выведены, по Канту, из опыта и суть априорные основоположения «чистого» рассудка.

Полная система всех этих основоположений выводится Кантом из системы категорий, или из чистых понятий рассудка. В выведении этом, которое представляет наиболее трудную, обильную противоречиями часть «критики чистого разума», Кант так же как и «трансцендентальной эстетике», исходит из резкого различения формы и содержания знания. Содержание знания не создается нашим сознанием и есть результат воздействия вещей, как они существуют независимо от сознания, на нашу чувственность.

По учению Канта, рассудок мысли посредством понятий все содержания, доставляемое ему чувственностью. Однако среди понятий рассудка должны быть найдены такие, которые являются, независимо от подводимого под них содержания, общими, формальными, априорными условиями мыслимости каких угодно предметов. Для того, чтобы мыслить какой бы то ни было доступный нам в опыте предмет, необходимо, чтобы в рассудке существовала заранее данная и от опыта будто бы на зависящая возможность подведения мыслимого под такие понятия, как например, понятие реальности, принадлежности, возможности и т.д.

Априорные, или «чистые» понятия рассудка, обуславливающие возможность такого подведения, «Кант» называет «категориями».[7]

Хотя схематизм чистых понятий рассудка как будто показывает возможность объединения чувстенности и рассудка, учение это имеет у Канта такое развитие: согласно этому учению, схемы чистых понятий рассудка полагают твердые границы применения рассудочных синтезов. Схемы указывают, что синтетическая деятельности рассудка может быть прилагаемы только к чувственным данным, т.е. к материалу, данному во времени. Но время, по Канту, определяется движением, а движением в свою очередь предполагается пространство. Таким образом, мир объектов с которыми единственно может иметь дело наше знание, есть мир пространственно временной. Но так как пространство и время не являются формами объективного бытия вещей в себе так как за пределами организации нашего знания они никакого значения ни имеют, то отсюда Кант выводит, что всякое возможное значение о природе не есть знание «вещей в себе».