Отношение к культуре

Что касается культуры, то Кант понимает ее предельно широко Он отделяет ее от цивилизации, к которой относится внешние проявления культуры, обнаруживающиеся во внешнем подобии нравственности – во внешней пристойности и честолюбии. К культуре, в первую очередь, относится идея моральности, которой определяется уровень свободы, достигнутый обществом и человеком. Он включает в понятие культуры науку и искусство; труд, дисциплина и самоограничение, выработанное воспитанием, выступая также в качестве необходимых элементов. Свобода веры, упразднение ограничений личности в ее деятельности, распространение просвещения, постепенно оказывающего влияние даже на принцип управления, содействуют тому, что в рамках культуры осуществляется совершенствование не только государственного устройства, но и всемирно-гражданского состояния, т.е. союза народов, основанного на принципах мира.

Смысл развития культуры для Канта, как и самой человеческой истории, всестороннее развитие человека, для которого требуется развитие свободы. Свобода не дана для реального познания, но она указана практическому разуму посредством безусловного требования морального закона. Культура, по Канту, система гуманистических ценностей, высшая цель ее – счастье человеческого рода. Но этого счастья человек может добиться только посредством собственных усилий на ниве культурного творчества.

Кант рассматривает два типа культуры «культуру умения» и «культуру воспитания». Первая необходима для достижения целей, но ее недостаточно для их «выбора»; только вторая освобождает волю от «деспотизма вожделений», от прикованности к вещам. Культура в широком смысле слова охватывает все, что противостоит природе, что сотворено людьми, но она безразлична к судьбе человека. Она порождает антагонизмы и движется вперед их силой; неравенство – ее механизм; одни держат в угнетении других, оставляя на долю большинства тяжелый труд и скудные удовольствия. Кант чутко фиксирует ситуацию «отчуждения»; не пользуясь этим термином, он показывает противоречивое влияние частной собственности и разделения труда на судьбу общества. Здесь и прогресс, и деградация.

Отношение к государству и праву

Отличая по типу правления деспотию от республики, Кант считает главным признаком республиканского строя отделения исполнительной власти от законодательной. Для него деспотизм – принцип самовластного исполнения государством законов, данных им самим; в этом случае публичная воля выступает в качестве частной воли правителя. Требование «разделение властей» давний лозунг буржуазной общественной мысли, возникший в ходе борьбы с абсолютизмом феодальных монархов Европы. Однако для Канта это положение приобретает иной смысл: он считает деспотической формой правления, ничего общего не имеющей с республиканизмом, именно демократию, которая, по его словам, в собственном смысле слова неизбежно есть деспотизм.

Здесь явно обнаруживается не просто неверие Канта в способность демократии обеспечить личную свободу, равенство перед законом, миролюбия и т.н., а своего рода вражда к этой форме государственного устройства. Его положение о том, что «в демократии все хочет властвовать», заставляет предположить, что Кант вносит в понятие «демократии» содержание, отличное от общепринятого.

Демократия, которую имеет в виду Кант, представляет собой скорее власть стихийно действующей массы. Между тем задача республиканского устройства состоит, но его мнению, в сохранении за народом его суверенитета, вытекающего из естественного права и сущности общественного договора, а также законодательных функций. Чем меньше персонал государственной власти и чем шире представительство, тем более государственное устройство согласуется с принципами республиканизма. Иными словами, монархия дает лучший пример республиканизма и естественно замыкается на ставшей банальностью сентенции о Фридрихе II как высшем слуге банальности.

Нельзя не признать замечательной мысли Канта о верховных правах народа, в частности в отношении вечного мира. Только народ может дать согласие на ведение войны, и люди, бесспорно, хорошенько подумают, прежде чем начать скверную игру, ведь все тяготы войны им придется взять на себя, в то время как абсолютный владыка государства, в котором его подданный не есть гражданин, легко может лишиться на нее по самому незначительному поводу.

Поздние взгляды (с 45 лет). «Критика чистого разума»

Основная черта критической философии Канта – совмещение в ней материализма с идеалистическим учением о непознаваемости «вещей в себе». «Когда Кант допускает, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, какая-то в себе, - то тут Кант материалист. Когда он объявляет эту вещь в себе непознаваемой, трансцендентальной, потусторонней, Кант выступает как идеалист». Эта двойственность немецкой буржуазии, ее политическая дряблость, зависимость от феодалов, в силу чего она осмеливалась выдвигать свой требования лишь к сфере отвлеченной теории и к тому в весьма туманной и завуалированной форме, сочетал эти требования с приверженностью к ряду пережитков феодализма.

Главная работа Канта «Критика чистого разума», появившаяся в 1781 году и посвященная исследованиям границ, дальше которых в силу устройства самого нашего сознания не может простираться компетенцией разума. Метод проверки этих познавательных способностей и сеть критический метод, или, как его еще называет Кант, трансцендентальный. Его суть заключается в исследовании самого познания и его видом априорных (в неопытных или до опытных) условий возможности познания. В ней развивает свою концепцию научного знания. Не оспаривая тот факт, что всякое знание начинается с опыта и передается органами Чувств, Кант развивает положение о том, что познание должно дополняться логически априорным моментом, или формальным фактором, который только и придает ему вид настоящего научного, всеобщего и необходимого знания. Согласно Канту, воздействуя на нас, вещи не только дают нам многообразие ощущений то, что составляет содержание познания, но одновременно пробуждают нашу внутреннюю активность, которая и придает знанию организованный, оформленный характер. Эта независимая от всякого опыта познавательная активность и делает возможным познание опыта, придает ему всеобщий и необходимый, достоверный аподиктический характер. Для Канта основным являлся вопрос о том, как возможно получение нового знания, и он формирует его следующим образом: как возможны априорные синтетические суждения, т.е. те, которые расширяют наше знание и в то же время обладают искомым статусом общезначимости. Будучи идеалом всякого знания, таким суждениям не могут быть, однако получены из опыта, а только – из чистого разума априори. Главной целью философии Канта и становится получение ответа на вопрос благодаря чему, и в какой мере можно достичь познания предметов посредством чистого разума? Этот вопрос становится тождественным вопросу об основании синтеза, ибо при «синтетическом суждении я должен иметь еще нечто другое кроме субъекта, который не заключен в субъекте». Вся структура, «Критики чистого разума» построена, таким образом, «чтобы распознать возможности чистых синтезов в соответствии с их источниками». При этом Кант последовательно отвечает на вопрос о возможности априорных синтетических суждений в каждом из трех видов знания – в математике, теоретическом естествознании и метафизике (философии). Одновременно он исследует общие всем людям познавательные способности с точки зрения их априорных форм – чувственность (трансцендентальная эстетика), рассудок (трансцендентальная аналитика) и разум (трансцендентальная диалектика). В трансцендентальной эстетике он обнаруживает априорные формы чувственности – чистые созерцания, с помощью которых разрозненные и не всегда отчетливые восприятия приобретают объективное всеобщее значение. Трансцендентальное истолкование чувственности и ее формы позволяют ему показать, как возможны априорные формы – пространство и время придают объективную значимость идеальным математическим конструкциям. В трансцендентальной аналитике Кант исследует рассудок и его синтез с чувственностью и одновременно отвечает на вопрос об условиях возможности априорных синтетических суждений в естествознании; демонстрирует, как осуществляется синтез уже организованной априорными формами чувственности с рассудочными предпосылками, которые сам рассудок обязательно присоединяет к чувственному материалу. Эти предпосылки он назвал чистыми понятиями рассудка или категориями, которые и представляют собой формы единства, прибавляемые к многообразию чувственности.