Однако существует довод и более общего характера против слепого преклонения перед греками или кем бы то ни было еще. Правильное отношение к изучению того или иного философа состоит не в том, чтобы почитать или презирать его, но прежде всего в некоторого рода предрасположенности, дающей возможность понять, что именно склоняет к тому, чтобы верить в его теории и только потом следует оживлять критическое отношение, которое должно напоминать, насколько это возможно, состояние ума той личности, которая отбрасывает мнения, отстаиваемые ею прежде. Презрение мешает первой части этого процесса, преклонение - второй. Следует при этом учитывать две вещи: надо помнить, что человек, чьи взгляды и теории заслуживают изучения, должен, по-видимому, обладав определенным умом но надо также иметь в виду, что ни один человек не достигал, вероятно, полной и окончательной истины по какому бы то ни было вопросу. Когда умный человек выражает совершенно абсурдный с нашей точки зрения взгляд, мы не должны пытаться доказывать, что этот взгляд тем не менее является правильным, но нам следует попытаться понять, каким образом этот взгляд когда-то казался правильным. Это упражнение исторического и психологического воображения одновременно и расширяет сферу нашего мышления и помогает нам понять, насколько глупыми многие из лелеемых нами предрассудков покажутся веку, обладающему другим складом ума.

Между Пифагором и Гераклитом, с которым мы будем иметь дело в этой главе, находится другой, менее значительный философ, а именно Ксенофан. Даты жизни Ксенофана неопределенны; они могут быть определены главным образом исходя из того обстоятельства, что он ссылается на Пифагора, а Гераклит ссылается на него. Ксенофан по рождению иониец, но большую часть своей жизни прожил в Южной Италии. Он полагал, что все вещи произошли из земли и воды. Что касается богов, то Ксенофан был очень настойчив в своем свободомыслии. Все на богов возвели Гомер с Гесиодом, что только У людей позором считается или пороком: Красть, прелюбы творить и друг друга обманывать [тайно], < -> Но люди мнят, что боги были рождены, Их же одежду имеют, и голос, и облик [такой же]. < .>══════ Если бы руки имели быки и львы или кони, Чтоб рисовать руками, творить изваянья, как люди, Кони б тогда на коней, а быки на быков бы похожих - Образы рисовали богов и тела их ваяли, Точно такими, каков у каждого собственный облик. Эфиопы . черными и с приплюснутыми носами, Фракийцы - рыжими и голубоглазыми (32). Ксенофан верил в единого Бога, который не похож на человека ни по своему образу мышления, ни по своему внешнему виду и который " .без труда, помышленьем ума он все потрясает" (33) Ксеюфан высмеял пифагоровскую доктрину переселения душ: Шел, говорят, он однажды, и видит - щенка избивают, Жалостью охваченный, он слово такое изрек. "Стой! Перестань его бить! В бедняге Душу я опознал, визгу внимая ее" (34).

Ксенофан полагал, что в вопросах теологии невозможно установить истину. Истины точной никто не узрел и никто не узнает Из людей о богах и о всем, что я только толкую: Если кому и удастся вполне сказать то, что сбылось, Сам все равно не знает, во всем лишь догадка бывает (35).

Ксенофан занимает свое место в ряду рационалистов, протестовавших против мистических тенденций у Пифагора и других философов, но как самостоятельный мыслитель он не стоит в первых рядах.

Как мы видели, учение Пифагора очень трудно отличить от течений его последователей. Хотя Пифагор выступил весьма рано, влияние его школы начало сказываться лишь после распространения влияния многих других философов. Первым из них, кто создал теорию, которая все еще пользуется влиянием, был Гераклит. Расцвет его деятельности приходился приблизительно на 500 год до н.э. О его жизни известно очень мало - разве только то, что он, будучи гражданином Эфеса, принадлежал к его аристократии, Гераклит в древности обладал громадной известностью благодаря своему учению, что все находится в состоянии постоянного изменения, но это, как мы увидим, только одна сторона его метафизики.

Гераклит, хотя он и был ионийцем, не принадлежал к научной традиции милетской школы (36). Он был мистиком, но особого рода. Он рассматривал огонь как основную субстанцию; все, подобно пламени в костре, рождается благодаря чьей-либо смерти. "Бессмертные - смертны, смертные - бессмертны, смертью друг друга они живут, жизнью друг друга они умирают". В мире существует единство, но это единство образуется сочетанием противоположностей. "Из всего - одно, из одного - все", но многое имеет меньше реальности, чем единое, которое есть Бог.

Судя по сохранившимся отрывкам из его произведений, Гераклит, по-видимому, не обладал добродушным характером. Он был склонен к сарказму и представлял собой полную противоположность демократу. Относительно своих сограждан он говорит: "Правильно поступили бы эфесцы, если бы все они, сколько ни есть возмужалых, повесили друг друга и оставили город для несовершеннолетних, - они, изгнавшие Гермодора, мужа наилучшего среди них, со словами: "Да не будет Среди нас никто наилучшим, если же таковой окажется, то пусть он живет в другом месте и среди других"". Он плохо отзывался обо всех -известных своих предшественниках, за одним только исключением:

═"Гомер заслуживает того, чтобы быть изгнанным из общественных мест и быть высеченным розгами". "Никто из тех, чьи учения я слышал, не дошел до признания, что мудрое от всего отлично". "Многознание не научает быть умным, иначе бы оно научило Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея". "Пифагор . составил себе . свою мудрость: многознание и обман". Единственным исключением из этого приговора был Тевтам, говоря о котором, Гераклит отмечает, что его "учение было лучше, чем у других". Если мы попытаемся найти причину этого восхваления, то найдем ее в высказывании Тевтама: "Многие - плохи".

Презрение к человечеству заставляет Гераклита думать, что только сила может принудить людей действовать в соответствии с их собственным благом. Он говорит: "Всякое животное направляется к корму бичом"; и снова: "Ослы золоту предпочли бы солому".

Как и следовало ожидать, Гераклит верит в войну. "Война, - говорит он, - отец всего и всего царь; одним она определила быть богами, другим - людьми; одних она сделала рабами, других - свободными". И еще: "Гомер был неправ, говоря: "Да исчезнет война среди людей и богов!" Он не понимал, что молится за погибель Вселенной; ибо, если бы его молитва была бы услышана, все вещи исчезли бы". И в другом месте: "Следует знать, что война всеобща и правда - борьба и что все происходит через борьбу и по необходимости".

Этика Гераклита представляет собой некоторого рода гордый аскетизм, сильно напоминающий ницшеанский. Он рассматривает душу как смесь воды и огня: огонь - благородное начало, вода - низменное. Душу, где больше всего огня, он называет "сухой". "Сухое сияние - психея мудрейшая и наилучшая". "Услада душам стать влагою". "Невозмужалый отрок ведет опьяневшего мужа, который шатается и не замечает, куда идет, ибо психея его влажна". "Психеям смерть стать водою". "С сердцем бороться трудно: всякое желание покупается ценою психеи". "Не лучше было бы людям, если бы исполнялось все, чего они желают". Можно сказать, что Гераклит высоко оценивает способность, достигаемую благодаря господству над собой, и презирает страсти, которые отвлекают людей от их главных целей.