Характеристику начнем с самого общего уровня – уровня государств. Бердяев считает что до сих пор в мире господствовали две основные идеи, с помощью которых человечество “стремилось преодолеть всемирный хаос”, порождающий войны. Это идея мировой империи (Римская империя, империя Наполеона) и идея “множества суверенных государств, стремящихся к состоянию равновесия” (можно заметить, что этой идее соответствует мировой порядок в настоящее время, хотя равновесие делается все более шатким). Бердяев же считает что государствам необходимо отказаться от своего суверенитета и стремится к образованию мировой федерации свободных наций, которые будут согласны подчинится мировой организации. При этом осуждается национализм (он движим ненавистью к другим народам), но очень высоко оценивается патриотизм (он основан на любви к своему народу).

Мыслитель понимает, что путь к федерации нелегок, и признает, что на первоначальном этапе государства должны сохранится. Вообще нужно сказать, что с годами оценка Бердяевым роли государства все более возрастала. И хотя он и относил государство к порядку природному, а не благодатному, и считал что необходимость государства лишь временна, отводил ему значительную роль на переходном этапе.

Основное значение в подготовке нового общества Бердяев отводил преодолению коллективизма и индивидуализма, переходу к коммюнотарности. Коммюнотарность же должна основываться на соборности, которая противоположна коллективизму (“коллективизм есть не соборность а сборность”). “Коммюнотарность … означает непосредственное отношение человека к человеку через Бога.”[51] Мысли Бердяева о соборности особенно актуальны сейчас, когда в некоторых кругах идея соборности связывается в основном с тем, что личность не выявляется а растворяется в коллективе и именно так хотят представить соборность. Напротив, считает Бердяев, в соборности личность только полнее раскрывается в общении с другими личностями.

Лучшей формой государственного устройства Бердяев признавал персоналистический социализм. К этому он пришел в результате синтеза идей своей персоналистической философии и представлений о положительных сторонах социализма.

“Я вернулся к той правде социализма, которую исповедывал в юности, но на почве идей и верований, выношенных в течение всей моей жизни. Я называю это социализмом персоналистическим, который радикально отличается от преобладающей метафизики социализма, основанной на примате общества над личностью. Персоналистический социализм исходит из примата личности над общностью, это социальная проекция персонализм”[52] писал мыслитель в 1946 году.

Основную роль в образовании нового общества Бердяев отводит перевоспитанию людей на основе христианских принципов.

Согласно мыслителю, в хозяйственной жизни существуют два принципа: 1)преследуй свой личный интерес и это будет способствовать развитию целого и

2) в хозяйственной жизни служи другим и тогда получишь все, что тебе нужно. Первый принцип решительно отвергается Бердяевым как буржуазный и антихристианский. Бердяев стоит за второй принцип, хотя и понимает, что добиться его осуществления будет трудно.

Интересен в этом аспекте взгляд Бердяева на частную собственность. В целом он относился к ней положительно, при условии недопущения с помощью нее эксплуатации. Можно встретить даже такую фразу “Советская Конституция 1936 г. создала самое лучшее в мире законодательство о собственности. Личная собственность признается, но в форме, не допускающей эксплуатацию”[53].

Что касается роли государства, то оно должно будет сохранится и “выполнять контрольные и посреднические функции”. Часть наиболее крупной промышленности должна перейти к государству. Однако понимание хозяйственной жизни как социального служения не означает признания государства “единственным хозяйственным субъектом”. “Должна быть признана кооперация людей, трудовой синдикат и отдельный человек, поставленный организацией общества в условия, исключающие возможность эксплуатации своих ближних”[54].

Таким образом, государственный и общественный строй, предлагаемый Бердяевым, представляет собой персоналистически понятый социализм, где отсутствует эксплуатация, люди движимы духом коммюнотарности и существует политическая и духовная свобода.

Можно конечно назвать это утопией. Но по меткому замечанию самого Бердяева “Утопии играют огромную роль в истории … Утопии могут быть движущей силой … утопии могут осуществляться и даже в большинстве случаев осуществлялись”[55].

Во всяком случае строй, предлагаемый Бердяевым, содержит много положительных моментов, которые могут быть применены на практике (понимание хозяйственной жизни как служения, передача крупной промышленности государству (что особенно актуально в настоящее время), недопущение эксплуатации, труд на основе кооперации людей ( применительно к сегодняшним условиям правильной представляется практика создания “народных предприятий”, когда акции принадлежат рабочим, а управление осуществляют специально нанятые менеджеры, что не исключает частной собственности).

Рассмотрим теперь подробнее понимание Бердяевым русской идеи и русской государственности и той роли, которую отводит Бердяев России в мире.

По мнению мыслителя русский народ – есть в высшей степени поляризованный народ. В нем совмещаются казалось бы самые непримиримые противоположности.

“Противоречивость и сложность русской души может быть связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории – Восток и Запад”[56]. Россия как бы соединяет в себе два мира и являет собой “огромный Востоко-Запад”. Соответственно в русской душе борются два начала: восточное и западное. В основу формирования русской души легли два противоположных начала: “природная языческая дионисическая стихия и аскетически монашеское православие”[57]. Соответственно эти начала явились причиной появления совершенно противоположных свойств в русском народе, таких как “жестокость и доброта, обрядоверие и искание правды, обостренное сознание личности и предельный коллективизм, национализм… и универсализм.”[58] В отношении к государству в русском народе можно открыть как стремление к анархизму, неприятию государства (“известна склонность русского народа к разгулу и анархии при потере дисциплины”[59]), так и стремление к гипертрофии государства, к подавлению свободы. Вслед за Монтескье Бердяев отмечает тот факт, что географическая среда так же могла повлиять на формирование “духа народа” и подчеркивает, что “есть соответствие между необъятностью, безграничностью русской земли и русской души, между географией физической и географией духовной”[60].

Рассматривая историю российской государственности, Бердяев критикует точку зрения славянофилов, согласно которой государственность развивалась органически. Напротив, считает Бердяев, для российской истории характерна прежде всего прерывность. Выделяется пять периодов: Россия Киевская, Россия времен татарского ига, Россия московская, Россия Петровская и Россия советская.