Вместе с тем методология системного анализа, как и функционализма, оставляет в стороне вопрос об объективной социально-экономической основе поли­тической системы, о действии объективных законо­мерностей в обществе. Она также является чрезмер­но абстрактной теоретической моделью. Кроме того, ей присуща ориентация главным образом на стой­кость системы, на ее равновесие, что определяет кон­сервативную установку в исследовании, ведет к не­дооценке свойственных ей динамизма, конфликтности, а также кризисов или упадка.

3. Французская политическая наука

Политическая мысль Франции начала века фокусировалась на двух основных направлениях, связанных с истолкованием традиционных консервативных и либеральных учений и на истолкованиях привлекавшего все большее внимание социализ­ма— социализма безгосударственного, социализма этатистского (марксизм и советский опыт) и социа­лизма реформистского, ревизионистского и социализ­ма «по ту сторону марксизма».

ТворчествоЛеона Дюги (1859—1928), теоретика права, кон­ституционалиста, декана юридического факультета в Бордо, приходится на тот период, когда в европейских странах проис­ходило возрождение идей естественного права (юснатурализма). Его самый главный труд назывался «Трактат о конституционном праве» (1911).

Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто факт». Государ­ство в его прежних формах коллективности— римская, коро­левская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республи­ки во Франции— исчезает, и место этих форм начинает занимать новый государственный строй— «более гибкий, более гуманный, более защищающий индивида». Этот строй покоится на двух элементах. Первый элемент— это концепция социаль­ной нормы (входит в корпус объективного права), которая основывается «на факте взаимной зависимости», соединяющей все человечество вообще и членов любой социальной группы (в частности, социальная норма для слабых и сильных, для боль­ших и малых, для правящих и управляемых). Вторым элемен­том является децентрализация (другое название этой новояв­ленной социальной и общеустроительной тенденции— синди­кальный федерализм). Комментируя это положение, Дюги ре­шительно отмежевывается от революционного синдикализма и высказывает уверенность в том, что современное общество движется «к известному роду федерализма классов, сорганизо­ванных в синдикаты» и что этот федерализм со временем будет «скомбинирован с центральной властью, которая не упразднит­ся, сохранит свою живость, но примет совершенно другой характер- и сведется к функциям контроля и надзора».

Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публич­ного и частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный класс», «индивидуаль­ное право», «разделение властей» и др.

О солидарности Дюги высказался в таких словах: «В солидар­ности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социаль­ной группы.

Классы современного общес­тва предстают в изображении Дюги собранием индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зави­симость» (т. е. особо тесная солидарность), так как они соверша­ют одинаковую работу в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной группе, является, как это было показано Э. Дюркгеймом в его «Общественном разделении труда», следствием взаимосвязей тех различных частей работы, которые выпадают на долю каждого при удов­летворении общих потребностей.

Помимо социальной солидарности людей объединяют и ин­тегрируют в новые общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или коллективов (их Дюги полага­ет иллюзорными и просто несуществующими), а социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объедине­ние по той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет «социальную реакцию» и т. д. «Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине».

Если прочитать весь труд Дюги от начала до конца и проследить, в какой мере на его отдельных идеях отразилась идея солидаризма, то трудно не согласиться с тем, писал П.И.Новгородцев в предисловии к переводу «Конституционного права», что «отражение этой идеи в доктрине Дюги является недостаточным и поверхностным».

Однако на этой почве «возможна дальнейшая плодотворная работа, возможна переоценка старых понятий и еще более решительное преобразование традиционных воззрений», чем то, которое мы находим у Дюги.

Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом общес­тве коллективы (социальные общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения умственных и иных запросов, следует воспринимать учрежде­ниями интегративными, т. е. обеспечивающими сплочение об­щества в нацию-государство. При этом интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.

Даже коллективная общность, именуемая бюрократией, за­нятая обычно заботами о постоянном своем преобладании над массами управляемых лиц и групп, может восприниматься в качестве учреждения с посредническими функциями, нацелен­ными на реализацию общих функций государства. Государство, в свою очередь, не только не препятствует появлению и разви­тию бюрократической общности, но даже содействует ее институционализации.

Теорию институционализма наиболее успешно разрабатывал Морис Ориу (1859—1929), который извечную проблему проти­воположения интересов индивида и государства истолковал в духе христианского коллективизма первых его веков, однако сделал это с некоторыми новациями, обусловленными современ­ной социально-исторической ситуацией. Теория институции, понимаемой как учреждение, установление или же некая кол­лективность, отказалась от использования договорной теории и от командно-административной законности социалистов и выдвинула ряд принципиально новых положений, которые получили затем весьма широкое популистское употребление.

Представители теории институционализма уже не признают предустановлен­ного порядка в структуре общества. «Мы верим только, что существует здесь определенное направление, являющееся для обществ линией их прогресса,— писал в этой связи М. Ориу в работе «Принципы публичного права» (1910). — Существует социальный идеал и существует порядок вещей, но он не предустановлен, он рождается».