Как отмечал Р.А. Уилсон, «традиционные методы воспитания совершенно логичны, прагматичны и здоровы для достижения истинной цели общества, которая состоит не в том, чтобы создать идеальную личность, а в том, чтобы создать полуробота, который максимально близко подражает общественному идеалу, как в рациональных, так и иррациональных аспектах, перенимая как мудрость веков, так и накопленную человечеством жестокость и глупость. Причина очень проста: полностью сознательная, пробужденная (избежавшая промывания мозгов) личность не сможет точно вписаться ни в одну из ролей, предлагаемых обществом; изувеченные же, роботизированные продукты традиционного детского воспитания прекрасно вписываются в эти ниши» (405, с.145-146). В поддержании этого положения значительную роль играют и экономические социальные ограничения. Этому способствует расширение платного образования, постоянный рост цен, так как платность образования способствует ограничивающей человека излишней специализации, а постоянный рост цен не только эффективно перераспределяет средства от большинства к меньшинству, но и обостряет «биовыживательное беспокойство» (Р.А. Уилсон), подавляющие высшие уровни сознания. «…Средства массовой информации и реклама, играющая в современном мире роль идеологии, повели игру на понижение человеческих интеллекта и психики в целом. Играющий на деньги гедонист стал образцом для подражания. Ставка делается на актуализацию «базовых потребностей», таких как уход за телом и безопасность в ущерб «высоким» потребностям в уважении, благодарности, признании, справедливости, решении сложных интеллектуальных задач» (343, с.257), – писал А.Д. Королёв. Таким образом, происходит смыкание информационно-образовательных и экономических ограничений.

Экономические ограничения, выполняя функцию структурирования в распределении ресурсов, реализуют и функцию формирования предметно-материальной среды человека, давая возможность появления одних вещей и мешая созданию других. Экономические социальные ограничения осуществляют в современном обществе и функцию регулирования других форм социальных ограничений, в частности, военно-силовых, технико-технологических и структурно-демографических.

Военно-силовые социальные ограничения реализуют функцию потенциального и актуального подавления, принуждения и уничтожения тех, кто по каким-либо причинам смог выйти за пределы системы других социальных ограничений и не подчиняется или плохо подчиняется им. Обычно военно-силовые социальные ограничения, практически осуществляемые военно-репрессивными аппаратами государств и общественных или международных организаций, функционируют в своей потенциальной форме, реализуя лишь функцию угрозы своего применения. Однако, соответствующие репрессивные структуры хотя бы время от времени обычно осуществляют и актуальное насилие в целях более эффективного запугивания недовольных и большинства. В этом смысле мечты о вечном мире в духе известного трактата И. Канта (182) выглядят явной утопией, так как войны реализуют функцию социального подавления индивидов и масс и в этом своем социально-ограничительном плане также неизбежны как экономические кризисы, плохие законы и насаждение невежества и ложных представлений о реальности. В этом смысле критикуемый многими Платон, который в своих «Законах» требовал бить палками граждан, критикующих богов, был большим реалистом, догадываясь, что законами, подкупом и манипуляцией сознанием эти «боги» обеспечить своего господства явно не смогут. Именно понимание войн, конфликтов, терроризма и прочего насилия, как одного из элементов системы социальных ограничений, показывает всю сложность их преодоления.

А.П. Большаков отмечал, что войны несут ещё и функцию очищения общества от наиболее агрессивных и жестоких его членов, которые и погибают в них в первую очередь (См. 57). С другой стороны, оборонительные войны способствуют и социальной деградации, так как в них часто гибнут также и наиболее храбрые и альтруистичные члены общества. Вообще, по мнению некоторых мальтузианцев, войны должны сокращать «излишнее» население. Таким образом, войны меняют структурно-демографические характеристики общества, связывая военно-силовые и структурно-демографические социальные ограничения.

В настоящее время понятие войн значительно расширилось и помимо классической вооруженной борьбы и военных действий, осуществляемых армией, полицией и спецслужбами, ведут речь об информационно-психологических, «холодных», экономических, культурных, языковых и прочих войнах: «Главный вывод… состоит в том, что в Югославии проводилась масштабная экологическая война. А это уже качественно новый факт изменившейся международной обстановки»(246, с.189). «Цель применения экологического оружия заключается в нанесении ущерба окружающей среде своего противника»(246, с.190).

Несмотря на это, функции всех этих войн остаются прежними: если не физически, так культурно, социально, психологически, информационно, экономически уничтожить противника. В последнее время на Западе «вошло в моду» гуманное уничтожение людей с помощью «случайных» катастроф, «непредвиденных» экономических кризисов, дефолтов, недоброкачественных продуктов питания и т.п. Это размывание и расширение понятие войны, однако, проясняет её связь с другими формами социальных ограничений. Функцией войн является также уничтожение «лишних» материальных ценностей. Постоянно действующие в режиме затухания и активизации военные конфликты позволяют заинтересованным лицам постоянно наживаться не только на производстве оружия, на и на восстановлении разрушенного хозяйства. Жертв и отчасти, непосредственных исполнителей этих акций это социально ограничивает, препятствуя реализации себя в иной деятельности и другими способами, а организаторам войн позволяет реализовать свою лжесвободу.

Мотивом ведения войн является и желание снятия социально-ограничивающего влияния противника. Например, А. Гитлеру казалось, что окружающие Германию общества ограничивают немцев в жизненном пространстве. Югославия и Ирак аналогичным образом, видимо, ограничивали имперские амбиции США.

Реализация функций военно-силовых социальных ограничений и ранее, а особенно в настоящее время невозможна без техники и технологии. В настоящее время развитие систем различных вооружений достигло такого уровня, что применение их создает угрозу самому существованию человечества. Таким образом, то, что предназначалось для ограничения и подавления других, может подавить самих создателей и применителей этих систем вооружения.

Функции технико-технологических социальных ограничений заключаются как в отделении человека и человечества от природы, как и во внутрисоциальном регулировании жизнедеятельности людей. Сам факт создания техносферы, как справедливо отмечал М. Хайдеггер, усилил социальную ограниченность человека, поставив его в зависимость от техники, но не ликвидировал полностью зависимости от природы и создал, таким образом, двойную зависимость. Техносфера в этом своем качестве сама выступает как некая социальная граница, отделяющая природу от цивилизации. Внутрисоциальные функции техники и технологии заключаются в наблюдении и контроле над человечеством, включении его в техногенные циклы и ритмы времени, в деятельность по производству, обслуживанию и использования техники и технологии.