Объяснить такое предвзятое отношение к древности можно, преодолев широкую установку исторической науки, даже скорее широкого общественного мнения, и, прежде всего западноевропейского, на средние века как на «сплошную черную ночь».

Только с конца XIX в. начинается реабилитация средних веков, приходит понимание, что это была иная культура, неже­ли культура Возрождения и Просвещения.

В России же понимание и сознание того, что Древняя Русь, особенно первых веков христианства, была великим куль­турным государством приходит только после войны благодаря трудам Б.Д. Грекова [28], М.Н. Громова [29], Д.С. Лихачева [63, 64, 65], Б.А. Рыбакова [88], Б.В. Сапунова [91], В.Л. Янина [106, 107] и др.

Разумеется, исследования такой ориентации в России были всегда, достаточно просто указать на громадную работу конца XIX — начала XX вв. по изданию древних русских рукописей. Благодаря их трудам был описан богатейший мир культуры Древней Руси.

После же войны и прежде всего благодаря трудам С.Д. Бабишина [9,10], Б.Г. Сапунова [91], Р.А. Симонова [93, 93, 96] и др. происходит восстановление подлинной картины древнерусского образования и педагогики. (В этой связи надо указать и на исследования дореволюционных ученых И.А. Лавровского [66] и С.И. Миропольского [69], впервые указавших на достаточно развитое образование в Киевской Руси.)

В-третьих, и, может быть, самая главная причина — это то колоссальное воздействие, которое на наше общественное созна­ние оказал известный спор - противостояние западников и сла­вянофилов. Суть первой позиции очень четко определил, П.Я. Чаадаев, когда писал: «Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна вели­кая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения, и из того, что соз­дано воображением других, мы заимствовали одну лишь обман­чивую внешность и бесполезную роскошь». [103, 11].

Отсюда уже логически следовало пренебрежение своей культурой и историей, и напротив, преклонение перед культурой других, прежде всего западноевропейских народов, и как следствие — требование все делать, или, во всяком случае, по­нимать, оценивать по иностранным меркам, не задумываясь об их истине, их применимости к нашим условиям.

Вторая позиция, теоретически оформившаяся в трудах А.С. Хомякова [102], а затем Н.Я. Данилевского [43], напротив, исходила из признания превосходства российского пути разви­тия над западноевропейским.

Конечно, эти позиции только теоретически оформились в трудах указанных мыслителей, но фактически подобные взгля­ды встречаются и раньше, и особенно в XVIII в. И заметим, что эти идеи оказывали немалое влияние на практику воспитания, когда, с одной стороны, создавались формы воспитания и уч­реждения исключительно на западноевропейский манер, а с другой стороны, мощным было движение, направленное на со­хранение воспитания как оно есть, и даже не возврат его к предшествующим формам. При всем кажущемся различии этих концепций и взглядов, они в общем схожи в одном — реши­тельным неприятием существующей действительности, в попытке коренным образом изменить ее. И только в средствах они расходятся: первые за образец берут Западную Европу, вторые – прошлое России. И по большому счету трудно даже решить, какая позиция вреднее, потому что воспитание, общество равно нельзя вернуть в прошлое или заставить жить по законам, для этого общества не свойственных, подобно тому, как один организм не может функционировать по законам другого. Тем не менее, эти идеи в громадной степени определяют наше педагогическое и общественное сознание.

Самое же важное, что до сих пор в нашем общественном и педагогическом сознании по-настоящему не представлена концепция А.С. Пушкина, продолженная целой плеядой великих писателей России, прежде всего Ф.М. Достоевским, а из педагогов К.Д. Ушинским. А.С. Пушкин представляет Россию великой страной и в прошлом, и в настоящем, имеющей, как и все госу­дарства, свои недостатки, может быть, и очень большие. И, не­смотря на них, он принимал существующую Россию и любил ее, и служил ей. А.С. Пушкин пишет: «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздража­ют, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но кля­нусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». [82, 29]

Поэтому главное требование этих деятелей состояло не в уничтожении современного состояния общества (образования) в угоду западническим или прошлым отечественным образцам, а во всемерном развитии реально существующего общества, реально существующего образования в соответствии с исторически сложившимися и действующими закономерностями, укладом, нормами и законами.

Думается, что если бы позиция А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, К.Д. Ушинского и многих других деятелей восторжествовала в широком общественном сознании России XIX — XX вв., России удалось бы избежать многих великих бед. И, безусловно, это дало бы возможность более правильного и взвешенного понимания нашей истории, истории нашего образования и педагогической мысли.

Культура, образование и воспитание представляют сложное, исторически развивающиеся явление. Их развитие до XV в. описывается в частности в работах: 105, 10, 29, 36, 53, 88, 91, 92,102 и др.

Историю образования в России принято, и это во многом правильно, отсчитывать от даты принятия христианства. Однако предпосылки для появления его сложились на Руси гораздо раньше, в предшествовавшие века. Рост населения и усложнение земледельческого труда, обособление ремесленного труда и появление отдельных ремесленных поселений, а затем укрепленных городов; формирование первых начал государства; появление специальных военных формирований, переход от матриархальных к патриархальным семейным отношениям, — все эти перемены привели к услож­нению процесса воспитания, появлению его новых форм. Так с появлением патриархальной семьи значительно сократилась доля общественного воспитания, — главные воспитательные функции взяла на себя семья.

Воспитание земледельцев и ремесленников осуществлялось в основном в семьях посредством участия в трудовом процессе. Если ребенок из иной семьи должен был освоить профессию ре­месленника, то он переходил жить в его семью.

В этот период складывается специальное воспитание воинов, которое начиналось с двенадцати лет в военных поселени­ях.

Достаточно сложным было воспитание жрецов, поскольку они должны были владеть большим объемом знаний о природе, богах и человеке. Вполне возможно, что они владели рунической письменностью («русскими письменами»), получившей название «черт и резов».

С VII в. у славян начинает складываться на основе греческого алфавита славянская письменность, получившая название протокирилицы.

Во второй половине IX в. Кирилл и Мефодий создают славянскую письменность и переводят на славянский язык священные и богослужебные книги. Их миссионерская деятель­ность и деятельность их последователей способствовала широкой христианизации славянского населения. Вместе с ним шло распространение новой грамоты и культуры. И видимо еще до официального принятия христианства кириллица стала основным алфавитом Руси, вытеснив другие алфавиты, в том числе и первоначальные славянские письмена [см.: 97]. Все эти факторы привели к появлению специального обучения на Руси еще до принятия ею христианства.