Издание в 1832-1833 гг. ч. 1 т. X Свода законов Российской империи (далее - Свод) явилось итогом систематизации законодательства в области наследственного права за предыдущий период. На этом основном источнике русского дореволюционного наследственного права хотелось бы остановится подробнее.

§ 2. Наследование по завещанию в русском дореволюционном наследственном праве.

Легально определение завещания мы встречаем в т. X ч. 1. ст. 1010 Свода, где указывается, что завещание есть законное объявление воли владельца о его имуществе на случай его смерти. Уже в самом определении мы видим, что это воля должна быть выражена лично самим завещателем и поэтому представительство в завещательном акте не допускалось. В русской цивилистической науке завещание рассматривалось как односторонняя сделка[9], хотя некоторые ученые говорили о том, что завещание стоит на грани между односторонней и двусторонней юридической сделки, обосновывая свою точку зрения тем обстоятельством, что в данном случае требуется впоследствии согласие наследника на принятие наследства.[10]

Несмотря на то, что в указанной выше статье Свода говорится о том, что завещание есть предсмертное распоряжение об имуществе, закон допускал возможность наличия в завещании распоряжений, направленных на другие предметы: назначение опекунов к малолетним наследникам (т. X ч.1 ст. 227 Свода), назначение душеприказчика, распоряжение на счет похорон и т. п. Допускалось, что содержание завещания могло исчерпываться распоряжением о назначении опеки.

Как уже отмечалось выше завещание признавалось распоряжением на случай смерти. Но основаниями открытия наследства в русском праве помимо смерти человека, понимаемого как «естественная» смерть (т. X ч.1 ст. 1222 Свода), являлись также обстоятельства, покоящиеся на фикции или презумпции смерти человека:

1) лишение всех прав состояния; (т. X ч.1 ст. 1222 Свода)

2) постриг; (т. X ч.1 ст. 1223 Свода)

3) безвестное отсутствие.

В первом случае моментом открытия наследства являлось объявление вступившего в законную силу приговора; во втором случае – день пострига; в третьем – первый день по истечении десяти полных лет со дня публикации и неявки лица.

Законность завещания зависела от следующих обстоятельств:

1) оно должно быть составлено лицом, имеющим право завещать;

2) распоряжение должно быть было сделало в пользу лица, имеющего право принять наследство;

3) содержание завещания не должно было противоречить праву распоряжения завещателя;

4) завещание должно было быть облечено в установленную форму.

способность к составлению завещания зависела от наличия двух условий:

1) сознательности воли завещателя в момент составления завещания;

2) дееспособность завещателя в момент открытия наследства.

Законом определялось, что все завещания должны были быть составлены в здравом уме и твердой памяти (т. X ч.1 ст. 1016). Недействительными признавались завещания душевно-больных (безумных, сумасшедших, умалишенных), когда они были составлены или в момент помешательства (т. X ч.1 ст. 1017). Завещание душевнобольных было недействительным и в том случае, если последние не были признаны таковыми в установленном порядке. В этом случае впоследствии при основании законности завещания допустимо было ссылаться на свидетельские показания, другие доказательства, в том числе и на само содержание завещания. С другой стороны, помешательство, предшествующее или последующее составлению завещания не имели влияния на его действительность. Недействительными признавались также завещания самоубийц (т. X ч.1 ст. 1016, 1017), поскольку закон, испытывая влияние религиозных норм, связывал недействительность завещания самоубийц с ненормальностью психического состояния последних. Впрочем, судебная практика (Кассационное решение Сената 1892 г., №4) исходила из того, что недействительными признавались завещания самоубийц, составленные ими непосредственно перед самой смертью, если доказано будет наличие душевного расстройства, которое привело к лишению себя жизни

Действительность завещания предполагала также наличие дееспособности у завещателя в момент составления завещания (т. X ч.1 ст. 1018). Не обладали дееспособностью несовершеннолетние. Совершеннолетними признавались лица, достигшие 21 года. Исходя из толкования ст. 1018 Свода, признавались недействительными завещания лиц, достигшие 17 лет, даже и в том случае, когда завещания составлялись за подписью и с согласия их попечителей. Как справедливо замечает В. И. Синайский, это значительно ущемило завещательные права лиц, вступивших в брак до 21 года и призванных с 20 лет на военную службу.[11]

За отсутствием дееспособности признавались недействительными завещания лиц, лишенных по суду всех прав состояния (т. X ч.1 ст. 1019). Но здесь, как отмечает большинство русских цивилистов, существовали противоречия между гражданским, уголовным законодательствами и судебной практикой. Согласно гражданскому законодательству моментом, с которого указанные лица лишаются права завещать является объявление приговора. Уголовное законодательство связывало наступление данных последствий со вступлением приговора в законную силу, а Сенат, в свою очередь, с обращением приговора к исполнению (Кассационное решение Сената 1878 г., №92).

Недействительными признавались

завещания монашествующих низших степеней, как добровольно подвергшихся смерти в мире светских отношений. Данный результат наступает с момента пострига и до этого времени вступающий в монашество мог распоряжаться своим имуществом, в том числе и завещать его. (т. X ч.1 ст. 1223 Свода). Из общего правила о недействительности завещаний монашествующих было исключение в пользу монашествующих властей (архиереев, архимандритов и т.д.), которые с известными ограничениями могли завещать свое имущество (т. X ч.1 ст. 1025, 1187 Свода).

Как уже отмечалось выше, лица в пользу которых составлялось завещание должны были быть способны к приобретению наследственного права, на завещанное имущество. Данная способность должна была иметь место не в момент составления завещания, а в момент принятия наследства.

Закон устанавливал несколько ограничений в способностях к принятию наследства по завещанию:

1) запрещалось завещать недвижимые дворянские имения лицам, не имеющим права владеть ими (т. X ч.1 ст. 1028 Свода);

2) не имели силу завещания недвижимого имущества в пользу евреев, полянов и других иностранцев тех местностях, в которых они не могли владеть недвижимостью или могли приобрести ее только в силу наследства по закону;

3) недействительными признавались завещания в пользу монашествующих, если по времени открытия наследства состоялся их постриг (т. X ч.1 ст. 1025, ст. 1067 п. 3 Свода);

4) всем служащим в карантинных учреждениях запрещалось получать какую-либо часть из имения умершего в карантине завещателя, если они не имели законного права наследования или если завещание не было составлено до помещения в карантин (т. X ч.1 ст. 1067 п.5)

Лицо, в пользу которого было составлено завещание, должно было уже родиться или быть зачатым к моменту открытия наследства (т. X ч.1 ст. 1026, 1106 п.2 Свода). Завещательные распоряжения в пользу лиц, которые могли родиться в неопределенное время признавались недействительными.