Другие показатели тоже свидетельствуют о том, что Турция не достигла уровня государств, вошедших в первый тур приема в ЕС а также находящихся позади Болгарии и Румынии. Только два кандидата на вступление имеют двузначные показатели инфляции: Румыния - 30%, у Турции все еще более 40%. Только три страны не соответствуют маастрихтскому критерию государственной задолженности: у Мальты она достигает 65% валового внутреннего продукта(ВВП), у Болгарии 66% и у Турции 123%. И только у одного кандидата на вступление в ЕС дефицит государственного бюджета в 2001 г. составил более 7% ВВП - у Турции, где он равнялся 15%.[14, стр.12].

Даже при непосредственном сравнении с Болгарией и Румынией показатели у Турции оказываются хуже. В Болгарии общеэкономическое развитие идет в верном направлении, в Румынии оно улучшилось, в неустойчивой Турции оно отстает от других кандидатов на вступление в ЕС. В Болгарии приватизация проходит хорошо, в Румынии посредственно, в Турции вообще не осуществляется. Оба государства-соседа привлекают иностранные прямые инвестиции по 4% ВВП, в Турции этот показатель составляет менее половины процента. Четвертая часть цен в Турции диктуется государством, в Болгарии всего одна восьмая часть. Доля частных банков в некогда социалистической Болгарии намного больше, чем во все еще зажатой в государственные тиски Турции.

Вывод однозначен: Турция сейчас оплачивает болезненный счет за десятилетнее преобладание государства в экономике, популистскую политику расточительных расходов и высокий рост населения.

Политику делали не те, кто боролся за идеи, а те, кто хотел обеспечить себе реальные материальные преимущества. В 2001 кризисном году государство должно было принять на себя потери государственных банков. В результате задолженность со 100% ВВП повысилась до 123%. Такие "функциональные потери" возникли, потому что кредиты, выданные по политическим соображениям, не окупались.

За последние годы турки пересмотрели свои взгляды. Страна рассталась с верой во всемогущее, но удушающее экономику, государство. Провал такой политики становился все очевиднее: в1996 г., когда стало очевидным срастание государства с организованной преступностью, в 1999 г., когда государство оказалось беспомощным при ликвидации последствий опустошительного землетрясения в 2001 г., когда политическая элита ввергла страну в самый тяжелый кризис со времени основания республики. Это не должно повториться, считает турецкая общественность. Поэтому в2001 г. 15 реформаторских законов, связанных с именем тогдашнего министра экономики Кемаля Дервиша, воздвигли стену между политикой и экономикой. Эти законы должны воспрепятствовать тому, чтобы политики в своих интересах использовали экономические ресурсы, и способствовать развитию частного сектора. Центральный банк стал независимым, банки находятся под строгим надзором, государственные банки стали автономными.

Теперь новое сильное правительство намерено дальше развивать рыночное хозяйство, укреплять конкурентоспособность и бороться с коррупцией. Уже сам по себе тот факт, что на встрече, посвященной расширению ЕС, могла быть названа дата начала переговоров о вступлении Турции, стимулировал рынки и облегчил правительству путь к достижению необходимых для вступления в ЕС показателей. Союз турецких промышленников подсчитал, что когда приток иностранных прямых инвестиций составит 2% ВВП, доход на душу населения в последующее десятилетие увеличится в четыре раза и достигнет 9 тыс.долл. Иностранные производители, учитывая стагнацию рынков в Европе, уже потирают руки, предвкушая будущие поставки в Турцию.

Но все это пока только одни надежды. Факты свидетельствуют о том, что Турция далека не только от политических, но и от экономических предпосылок приема в ЕС. К тому же ее подстерегают опасности. Элитарная бюрократия в Анкаре располагает средствами для того, чтобы помешать реформам новой власти. Предстоит справиться с геркулесовыми задачами. С экономической точки зрения Турция не может рассчитывать на то, чтобы стать членом ЕС, пока районы на западе страны в десять раз богаче восточных. Система образования является в Турции ахиллесовой пятой. Крайне неэффективное сельское хозяйство должно решить проблему трудоустройства каждого второго работоспособного человека.

3.3. ДЕЛОВЫЕ СВЯЗИ ТУРЦИИ С РОССИЕЙ.

Турция и СССР подписали первое Соглашение о поставках природного газа, предусматривающее встречные поставки товаров из Турции в 1984 г. "Следствием этого Соглашения была первая волна приезда турок в Союз в 1987 - 1989 гг.", -рассказывает сотрудник крупнейшей турецкой газеты "Хюрриет" Н.Хаджиоглу, который живет в Москве уже13 лет.

Сначала Россию "осваивали" сотрудники крупных фирм, занимавшиеся поставками и подрядами по государственной линии. В начале 90-х гг. отношения с Россией стали завязывать фирмы помельче. Сегодня только в Москве работает около 400 больших и маленьких фирм с турецким капиталом.

По линии Соглашения о поставках газа в столицу России впервые приехали и строители. В 1988 г. фирма "Энка" начала реставрацию Петровского пассажа. После полутора десятков лет интенсивной работы турецкие строительные фирмы вложили свой труд во многие известные здания Москвы. Турки строили комплекс зданий московской мэрии на Тверской, реконструировали ГУМ и здание Государственной думы. Суммарный трехлетний объем строительных контрактов турецких фирм в Москве в 2001 г. достиг 10 млрд.долл. Сейчас турецкие компании все чаще строят в Москве не на привлеченные средства, а на свои - это выгодно.

По уровню инвестиций в экономику Москвы турецкие фирмы занимают 11-е место (данные правительства Москвы на 1 января 2002 г.). Москвичи знакомы с отдельными результатами этих вложений. "Пивоварня Москва-Эфес" - российское предприятие с турецким капиталом. Сюда вложила средства турецкая "Anadolu". "Энка" создала в столице "Мосэнку" и"Рамэнку". Первая строит в Москве офисные здания, вторая, созданная на паях с двумя другими турецкими компаниями - "Migros" и "Ram Foreign Trade Company", владеет сетью гипермаркетов "Рамстор".

"На сегодняшний день соотношение российских и турецких рабочих у нас составляет в среднем 50% на 50%", - рассказывает предприниматель М.Гюльмезоглу. В других турецких строительных фирмах россияне уже составляют большинство. "У нас в компании работает 60% россиян. Остальные 40% - это турки, молдоване, украинцы, - сообщают президент строительной компании "Урбан" и президент Союза российских и турецких предпринимателей Али И.Акыс-калыоглу. Там, где требуется особое мастерство, русские сейчас работают лучше, чем турки".

Турки продолжают делать бизнес в России и остаются в ней без надежд на волшебное обогащение, зная, что придется выдержать жесткую конкуренцию и много работать.

Те турецкие предприниматели, кто прожил в России несколько лет, понимают, что эта конкуренция постоянно растет. Чтобы начать дело нужны немалые деньги: не меньше, чем стартовый капитал где-нибудь в Европе, а, кроме того, четкий бизнес-план и умение разбираться в запутанных реалиях российской экономики.