Стремление идеологов реакции объяснять революционные по­трясения всегда только происками интеллигенции нашло наибо­лее обобщенное и концентрированное выражение в сборнике «Ве­хи», изданном в период столыпинской реакции. Авторы назвали его «сборником статей о русской интеллигенции» для того, чтобы заклеймить в этом сборнике лучших представителей русского освободительного движения как «интеллигентов», оторванных от народа, а само движение изобразить как «интеллигентщину», В. И. Ленин решительно отверг все попытки реакционных идео­логов представить русских революционных демократов Белинско­го, Чернышевского, Добролюбова как выразителей «интеллигент­ского настроения». «Или, может быть, по мнению наших умных и образованных авторов, настроение Белинского в письме к Го­голю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?», - писал В. И. Ленин, под­черкивая еще раз, что подобные «интеллигенты» всегда являются, лишь наиболее выдающимися выразителями потребностей обще­ственного развития.

В статье «О Вехах» В. И. Ленин отметил еще одну типи­ческую черту реакционной идеологии в ее подходе к «проблеме интеллигенции». Под словом интеллигент идеологи реакции под­разумевали прежде всего вдохновителей и выразителей «всейрусской демократии и всего русского освободительного движения». В этот разряд попадали представители главным образом революционной интеллигенции. Но писали они, как правило, об интеллигенции в целом, политически не дифференцируя ее, ста­раясь изобразить ее как единую враждебную интересам государ­ства общественную силу.

Идеологи реакции 80-х годов в своих высказываниях по «про­блеме интеллигенции» ничем не отличались от идеологов других реакционных эпох. После 1 марта 1881 года реакционные публи­цисты обрушились на интеллигенцию, считая, что она является главным виновником постигшей Россию «катастрофы». Нападки на интеллигенцию в реакционной печати особенно усилились после того, как правительство стало демагогически подчеркивать «народный» характер своей внутренней политики. Отношение ре­акционных кругов к интеллигенции в полосе наступившего без­временья очень хорошо передает диалог между дядейстатским советником и племянником сотрудником либеральной газеты, за­фиксированный С.Н. Кривенко в одномиз обзоров «По поводу внутренних вопросов»:

«- Интеллигенция страны! Ха-ха-ха! Вот эту интеллиген­цию-то выметут метлой, никто даже, не заметит. И выметут, не­пременно выметут.

- Кто же выметет? Если вы, то очень плохо сделаете.

- Народ выметет, вот кто!

- Но он и вас выметет.

- Нас не за что, мы - не интеллигенция».

В тоне злобных и бесшабашных заявлений «дяди» статско­го советника были выдержаны в этот период все выступления «Московских ведомостей», «Русского вестника», «Гражданина», «Нового времени» по «проблеме интеллигенции». В дискуссию по названной «проблеме» были втянуты органы печати почти всех направлений. Буржуазно-либеральные издания «Вестник Евро­пы», «Русская мысль», «Русские ведомости», буржуазно-демокра­тические «Русское богатство», «Неделя», революционно-демо­кратический журнал «Отечественные записки» все в той или иной степени противостояли официальной точке зрения на интел­лигенцию и ее роль в жизни общества. Причем все эти органы печати, как и реакционная пресса, писали об интеллигенции в це­лом, не дифференцируя ее по политическим оттенкам и направле­ниям.

Между тем даже в 70-е годы, когда термин «интеллигенция» впервые появился в периодической литературе, введенный писателем П. Б. Боборыкиным для обозначения категории людей умст­венного труда, интеллигенция в России уже не представляла со­бой единого целого по своим политическим воззрениям. В 80-е годы в связи с процессом дальнейшего классового расслоения интеллигенция еще более представляла собой разнородную в политическом отношении массу.

Если бы правительство и верная ему печать внимательнее присмотрелись к социальной структуре государства, они, быть может, не стали бы проклинать интеллигенцию вообще. Ибо в России в то время еще немалая часть интеллигенции стояла на позициях либо дворянско-монархических, либо буржуазно-монар­хических, верой и правдой служила самодержавному строю. Сре­ди государственных чиновников, юристов (за исключением в зна­чительной мере адвокатов), преподавателей гимназий и особенно служителей культа было немало людей с монархическими убеждениями.

Список литературы

1. Б.И. Есин «Русская журналистика 70-80 годов XIX века» 1963г.

2. Б.П. Булаев «Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика» 1971г.