В Россию, в Москву тогда, в XVIII веке, приезжало много иностранцев - инженеров, архитекторов, специалистов множества других профессий. Многие из них оседали здесь, обзаводились хозяйством, женились на русских девушках и становились "местными жителями". А дети и внуки их уже считали себя совсем русскими.

Иоганн Конрад был из тех, кто искал в ту пору счастья в бурно развивающейся России. Он смог стать архитектором при императорских "водных строениях", а к концу жизни - членом департамента водных коммуникаций. Множество гидравлических инженерных сооружений в Москве и Петербурге было сооружено при его деятельном участии. Он лично руководил работами по завершению строительства московского водопровода в конце XVIII-начале XIX веков.

Сын Антон пошел по стопам отца. Будучи талантливейшим инженером, он участвовал в грандиозном переустройстве Москвы при Екатерине II. В 1782 году под наблюдением Герарда производится ремонт стены Китай-города. Через семь лет был реализован его крупный инженерный проект - сооружение нового Никольского (Крымского) моста. В 1790-1791 годах он, будучи секунд-майором (должность в те времена довольно почетная), заменил архитектора С.А.Карина во время сооружения Москворецкой улицы (теперь набережная). Позже, уже произведенный в чин полковника, "находящегося при Московских водяных работах", вел облицовку камнем Кремлевской набережной. Работы эти велись под руководством одного из самых известных московских зодчих - М.Ф. Казакова. Наконец, огромное здание Арсенала в Московском Кремле является в значительной части именно его произведением. Выйдя в отставку генерал-майором из Департамента Московских водяных работ, он поселился в Большом Голубине.

Здесь он проводил летние месяцы со своей супругой Екатериной Сергеевной, урожденной Репнинской. Елизавета Петровна Янькова, часто гостившая у супругов в подмосковной, оставила о них свои воспоминания: "Неподалеку от Москвы, кажется, верстах в двенадцати, у Герардов было небольшое именьице - сельцо Голубино, где были оранжереи, прекрасные грунтовые сараи и особенный сорт груш, называвшихся планками (beurr'e), которые были в то время редкостью. …И муж и жена оба были премилые, преумные и прелюбезные. Детей у них не было, они друг друга любили и жили не то чтобы не согласно, а беспрестанно друг другу все шпильки подпускали; ссорились, капризничали и мирились".

Как Антон Иванович приобрел усадьбу - купил или унаследовал от отца - доподлинно неизвестно. Известно лишь, что господский дом существовал здесь еще с 1768 года, и что в 1828 году Герард участвовал в реконструкции усадьбы после наполеоновского нашествия. В усадьбе был сооружен "образцовый" каменный дом, спроектированный лично хозяином. Для удешевления строительства по его периметру были сооружены две стены - внешняя и внутренняя, а пространство между ними в одной части засыпано золою, в другой - оставлено свободным. Архитектор утверждал, что его способ постройки лучше, надежнее и дешевле общепринятого, и усиленно пропагандировал его на страницах "Земледельческого журнала" - органа Императорского Московского общества сельского хозяйства. А.И. Герард, как и другие окрестные помещики, состоял членом этой организации.

Антон Иванович Герард активно участвовал и в кружке "культурных помещиков", развивавшем свою деятельность в юго-западных окрестностях Москвы. Помимо Герарда членами "Кружка" были владелец Узкого граф Петр Александрович Толстой и владелец Ясенева князь Сергей Иванович Гагарин, как истинные патриоты полагавшие, что "долг русского дворянства - быть примером и заниматься своими землями как можно прилежнее и на высшем агрономическом уровне".

Талант Герарда находил свое применение во всех областях. Помимо экспериментов в архитектуре и на своих сельскохозяйственных угодьях, Антон Иванович вместе с генерал-майором Е.И. Бланкеннагелем основал в 1811 г. один из первых в России свекловично-сахарных заводов. Тогда сахар в Россию привозился из-за границы и был очень дорогим. А.И. Герард всячески пропагандировал успехи своего предприятия и призывал к устройству аналогичных заведений.

В 1830 году Антон Иванович умер и был похоронен на иноверческом кладбище на Введенских горах. После смерти мужа овдовевшая Екатерина Сергеевна свой московский дом стала сдавать внаем, оставаясь жить в первом его этаже или уезжала в Голубино.

По свидетельству той же Яньковой, вдова "стала одеваться скудно, всегда в темном или черном, платье узенькое и коротенькое, а на голове чепец в обтяжку из какой-нибудь тюлевой тряпицы, и волосы свои остригла в кружок". Умерла Екатерина Сергеевна в 1851 году, а дом в Голубино приобрела супруга генерала от кавалерии баронеса Екатерина Федоровна Оффенберг. В сельце тогда были господский дом, оранжерея и крестьян 86 душ мужского пола и 84 женского.

В 1867 году Большое Голубино числилось уже за тремя "малолетними детьми" братьями Колонтаровыми (Калантаровыми) - Василием (Васканом), Иваном и Николаем Христофоровичами, унаследовавшими его от своего отца -армянина Калантарова. Старшему из "деток" - Ивану - было в ту пору 17 лет. Он прожил недолгую жизнь, скончавшись в 1890 году. Могила его находится на иноверческом кладбище на Введенских горах.

У Колонтаровых во 2-й половине 1890-х годов Большое Голубино было приобретено Московским губернским предводителем дворянства князем Петром Николаевичем Трубецким, владельцем соседнего Узкого. Но в усадьбе не он, ни его наследники не жили, и деревня была превращена в один из своих сельскохозяйственных хуторов. К этому времени в ней было 29 дворов с 84 душами мужского пола и 97 женского. В 1911 г. оба этих имения унаследовала его жена Александра Владимировна, урожденная княжна Оболенская, которая вместе со своими детьми владела этими землями до 1917 года.

В 1917 семья была вынуждена эмигрировать в южные провинции России, а затем и за границу - во Францию. Усадьбы были заброшены и лишь после Гражданской войны и разрухи с 15 мая 1921 года в Большом Голубине разместился Луговой опорный пункт экспериментальной сельскохозяйственной организации. Позднее он превратился в "рассадник кормовых трав", а с 1926 года - в Опытное поле по кормовому вопросу. Для проведения опытов "Луговому пункту" понадобилась свободная земля , поэтому в 1926 году усадьба Большое Голубино была обменена на 13,11 гектаров так называемого "Голубинского поля", принадлежавшего крестьянам одноименного сельца. В 1927 году земли бывшего имения перешли к вновь образованной сельскохозяйственной артели "Большое Голубино", просуществовавшей до коллективизации. Усадьба, видимо, прекратила свое существование где-то в это же время.

А при застройке района Ясенево в начале 1970-х была полностью снесена и деревня, считавшаяся достаточно большой (более сорока домов) и удобно располагавшаяся на высоком взлобке в окружении садов, ягодников и огородов. О ее существовании теперь напоминает нам лишь название улицы - Голубинская.