МА - "люди"

О - "в" или "внутри"

СИ - "железо"

КИ - "военное" или "воинское".

В итоге: МА + О + СИ + КИ = "мо си ки" = "мощь" = "Люди внутри железа военного" или "Люди внутри железа воинского". Понятно, что речь здесь идет о людях защищенных железными доспехами, о профессиональных военных. Дешифровка слова "мощь" открывает путь к дешифровке термина МОСКВА. В самом деле, в слове "Москва" есть пары уже знакомых нам звуковых сокращений: МО = МА + О = "Люди внутри (или "Люди в") и пара СК, значение которой _ угадывается, но еще нуждается в прояснении. А в конце слова присутствует археоморфа ВА, которая, как мы знаем, в эпоху владычества реликтового языка выражала собой понятия "охват", "захват", "вместилище", "поместить", "занимать". Значит, чтобы понять смысл слова "Москва", нам по-видимому, остается лишь добиться четкого представления о звуковых реалиях, спрессованных в паре СК. Что тут на самом деле? Знакомые нам СИ + КИ? Или нечто еще неизвестное? О том, что в русском языке созвучие "ск" часто маскируется новоявленными звуками "ч" и "щ", уже говорилось выше. (Добавим сюда и звук "ц", в котором тоже частенько гнездится созвучие "ск"). В каких же типах русских и - шире -славянских названий настойчивее всего проявляет себя созвучие "ск" в открытой и скрытой формах? Ну, прежде всего в аристократических фамилиях. Кому не известны фамилии Баратынский, Разумовский, Хмельницкий, Шуйский! Созвучие "ски", "цки" здесь явно высвечивает то обстоятельство, что владельцы таких фамилий либо сами принадлежат к привилегированному сословию воинов, либо являются потомками воинов-аристократов.

Обилие названий древнерусских городов с окончаниями на "-чи", "-ци", "-цк", "-чьск", "-ск" говорит само за себя, -все эти города в прошлом наверняка были крепостями, где несли ратную службу крупные гарнизоны. Примеров сколько угодно: г. Галич (столица Галицкого княжества), г. Бежичи (он же г. Бежицы, в Новгородской земле), г. Удечь (в Галицкой земле), г. Ростовец (он же Растовьць, в Киевской земле), г. Слуцк (он же г. Случеск, в Волынской земле), г. Мичьск (в Киевской земле), г. Смоленск (он же Смоленьск, центр Смоленской земли) и др. древнерусские города. Показательный факт: в земле Вятичей города-крепости с гарнизонами ратников возникают позже вышеперечисленных городов в других русских землях - г. Домагощь и г. Мценеск впервые упоминаются в Ипатьевской летописи XII века (полтора столетия спустя после похода Святослава). Лязгающая оружием пара археоморф СИ + КИ в открытой или скрытой формах проявляет себя и в этнонимах - названиях и самоназваниях племен, народов, этнических групп, союзов, местожителеи. Например: сикхи, этруски, русские (русичи), Кривичи, Радимичи, Немцы, Половцы, Новгородцы (по текстам Лаврентьевской и Ипатьевской летописей - Немци, Половци, Новгородци.

В этнониме "Вятичи" тоже есть созвучие "-чи", которое в свою очередь образовано из сочетания археоморф СИ + КИ, означающего, как мы уже знаем, "железо воинское". О чем это говорит? О том, что несмотря на свое потомственное миролюбие, племя Вятичей в далеком прошлом было племенем воинов, умевших постоять за себя в каких-то экстремальных ситуациях. Согласно летописному преданию, название этого племени произошло от имени их легендарного родоначальника Вятко: "А Вятко седе родом своим по Оце, от него же прозвашася Вятичи". (В переводе на современный язык ВЯТИЧИ -"воины Вятко".) Впрочем, вполне возможно, что этноним "Вятичи" появился еще раньше на рубеже новой эры, когда начался затяжной военный конфликт приазовских и донских славян с кочевыми ордами сарматов. К примеру, по представлениям историка Шахматова А.А. первоначальное "сидение" Вятичей у Азовского моря не подлежит сомнению3. По представлениям других историков Вятичи мигрировали в Поочье откуда-то с запада - из земель, пограничных с "ляшскими" землями. Кто из них прав - сказать с полной достоверностью пока нельзя: бассейны Оки и Верхнего Дона на протяжении всего первого тысячелетия представляли собой географический регион, где пересекались и без особых конфликтов сливались миграционные потоки многих славянских племен. Свое название - Вятичи - племенной союз получил в наследство от одного из племен, имевших наиболее высокий авторитет в ратных делах, - ведь не зря в этнониме "Вятичи" присутствует окончание "-чи". К счастью, в дальнейшей истории Вятичей этот лингвистический анахронизм так и остался единственным свидетельством "воинственности" союза - ратный опыт на вятической земле в первом тысячелетии не понадобился. Лишь в начале второго тысячелетия Вятичи (как и все прочие этнические составляющие огромного славяно-русского материка) были втянуты в орбиту княжеских междоусобиц. Но это произошло два столетия спустя после визита к ним дружины Святослава Игоревича.

Разгромив Хазарский каганат, Святослав тем самым освободил Вятичей от хазарских поборов. Однако переход вятической земли под покровительство Киевского государства отныне налагал на Вятичей обязанность платить дань киевским князьям. Сам процесс взимания дани с населения в Древней Руси известен из летописных источников под термином "полюдье". С этим термином каждый читатель познакомился еще на школьных уроках истории: все знают, что князь Игорь погиб во время полюдья, и знают, как жестоко отомстила Древлянам за смерть мужа княгиня Ольга. Но не все знают, что полюдье -взимание дани с населения подвластных Киеву земель - представляло собой хорошо продуманную и четко организованную систему в княжеском домениальном хозяйстве. А главным в системе полюдья были так называемые становища и погосты (не путать с почти современным словом "погост", синонимичным теперь понятию "кладбище"; "погост" существительное от глагольной формы "погостить").

Становища и погосты-острожки специально устраивались княжеской администрацией для сбора и скла-дирования дани. Погост представлял собой небольшой укрепленный пункт, внедренный княжеской властью в гущу крестьянских "весей" (сел) и "вервей" (общин). Люди, обслуживающие погост были не только слугами, но и стражами, воинами. Собранная и сконцентрированная на погостах дань затем вывозилась по зимним дорогам в становища и там дожидалась полюдья.

Вот что пишет о становищах и погостах крупный российский историк Борис Александрович Рыбаков в своей книге "Начальные века русской истории" (издана в серии "Мир истории", М., 1984, 1987 гг.):

"Становище раз в год принимало самого князя и значительную массу его воинов, слуг, ездовых, гонцов, исчислявшуюся, вероятно, многими сотнями людей и коней. Поскольку полюдье проводилось зимой, то в становище должны были быть теплые помещения и запасы фуража и продовольствия. Фортификация становища могла быть и не очень значительной, так как само полюдье представляло собой грозную военную силу . Полюдье устрашало окрестное население; ежегодный наезд всего княжеского двора был гарантией безопасности, чего не было у погоста . В силу этого погост должен был быть некой крепостицей, острожком со своим постоянным гарнизоном . К этому следует добавить села, расположенные вокруг опорного пункта (как становища, так и погоста), в которых жили и пахали землю люди, обслуживающие стан или погост".