Сентеции преторов и римских юристов с очевидностью обнаруживают стремление к приспособлению древнего, архаического права к экономичес­кими, социальным, моральным, политическими требованиям поздней респуб­лики с ее все более развивающимися товарными отношениями, кредитом, договорным правом (обязательным) и т. д.

Отсюда идет то самое римское право, которому предстояла долгая жизнь в качестве непременного элемента европейской цивилизации.

Что касается народных (плебейских) трибунов, их задача заключа­лась первоначально в защите плебеев от произвола патрицианских магист­ратов, но с течением времена, когда эта обязанность практически отпа­ла, они взяли на себя функцию блюстителей законности, защитников вся­кого невинно обиженного гражданина. В осуществление этой функции на­родный трибун был снабжен важным правом-налагать запрет на действия магистратов, которые он считал противоправными. Постепенно на должнос­ти плебейских трибунов стали претендовать патрицианские политики, вро­де братьев Гракхов, поскольку трибуны могли входить с законодательными предложениями во все виды народных собраний.

Важную роль в политической жизни Рима играла и коллегия цензо­ров. Она состояла из 5 человек и избиралась на 5 лет.

Цензоры должны были распределять людей по центуриям с определе­нием их имущественного ценза. Отсюда и их название. Затем им доверили назначение сенаторов, что придало коллегии цензоров важный вес в поли­тической системе государства.

Наконец, нельзя не указать и на ту их функцию, которая заключа­лась в наблюдении за нравами. С тем, чтобы предупредить воинов-римлян против излишней роскоши, а тем более против безнравственных поступков. Идеология простого и честного образа жизни, которую воспитывали в римском юношестве, в немалой степени способствовала превращению Рима в огромной империи. Недаром многие римские авторы (а вслед за ними и многие позднейшие историки Рима) связывали с падением римской респуб­лики с разложением нравов, отказом от простого и честного образа жиз­ни, переходом к стяжанию, накопительству, широкому образу жизни, пирам и роскошествам всякого рода. Этого объяснения еще недостаточно для убедительного суждения, но что с падением патриархальной нравственнос­ти, патриархальной старины наступило и политическое перерождение-в этом, как кажется не может быть сомнений. Остается, тем не менее, отк­рытым вопрос о тех глубинных причинах, которые вызвали падение нравов, захватившее не только знать, но также и плебс, в том числе и "пролета­риат".

Безнравственный поступок давал основание цензорам вычеркивать недостойное лицо из числа сенаторов или всадников и его переводить в более низкие центурии.

Диктатор.

Все указанные нами магистратуры были ординарными, обычными. Экстраординарной считалась единственно должность диктатора, назначае­мого одним из консулов по соглашению с сенатом. Поводами для назначе­ния диктатора могли быть любые кризисные ситуации на войне и внутри страны, требовавшие неотложных, непререкаемых и быстрых действий. Ли­цо, назначенное диктатором, обладало высшей гражданской, военной и су­дебной властью одновременно; диктатор имел законодательную власть, ему не страшны были никакие законные способы противодействия, включая вето плебейских трибунов.

Все прочие магистраты продолжали функционировать, но под властью диктатора.

По истечении 6-ти месячного срока полномочий диктатор был обя­зан сложить свои полномочия. Последняя из известных нам республиканс­ких диктатур имела место в 220 году до нашей эры.

Прямо противоположными республиканской диктатуре были "диктату­ры", возникшие с грубым нарушением республиканской конституции- бесс­рочные диктатуры Суллы, Цезаря и др.

Что касается "коллективных" органов власти, то их было несколь­ко.

На первое место следует поставить уже известные нам центуриат­ные собрания. Они были полномочны - с древнейших времен-принимать или отвергать законопроект, представленный кем-либо из магистратов-консу­лом, претором, народным трибуном. Как уже говорилось голосовали по центуриям.

Помимо законодательных функций центуриатные комиции избирали или отвергали кандидатуры предложенных им должностных лиц, решали воп­росы войны и мира, судили особо тяжкие преступления, угрожавшие смерт­ной казнью причинителю, и т. д.

Трибутные комиции обладали в принципе той же компетенцией, что и центуриатные, но как повелось, по делам меньшей значимости (избирали низших магистратов, решали вопросы о наложении штрафов и т. д.).

Как было, однако, значительны по своему весу эти собрания они не были регулярными и собирались по воле одного из магистратов-консу­ла, претора, народного трибуна, верховного жреца. Их постановления ча­ще всего были предрешены магистратами.

Сенат.

Действительно важное значение принадлежало Сенату, возникшему еще при римских царях в качестве строго патрицианского консультативно­го органа. Переход к республике усилил влияние сената, как единствен­ного постоянного конституционного органа власти, выражавшего волю пат­рициата.

Созывал сенат один из магистратов, сообщавший собравшимся и причину созыва, и предмет обсуждения. Речи и решений сенаторов заноси­лись в особые книги.

Первоначально сенат имел право утверждать или отклонять решения комиций. Но уже с IV в. до н.э. Сенат стал высказывать свое согласие или несогласие с законопроектом, вынесенным на утверждение комиций предварительно. Мнение сената было и в данном случае далеко не фор­мальностью, ибо за ним стояли н магистраты и соответствующие комиций ( и раньше всего первые 98).

Но исполнительной властью сенат не обладал и в этом отношения ему приходилось обращаться к помощи магистратур.

К особенной компетенции сената относились прежде всего междуна­родные дела, финансовые (доходы и расходы), вопросы культа, объявление и ведение войны, внешняя политика общее и пр.

Вершина власти сената, когда без него не принималось ни ни од­ной сколько-нибудь значительной меры в области внешней и внутренней политики, приходится на 300-135 годы до н.э. Падение же роли сената началось в эпоху гражданских войн (II-I вв. до н. э.), когда государс­твенные дела вершились сильными личностями (Марий, Сулла, Цезарь). В период империи сенат, сохраняя внешнее величие, утратил свою власть в пользу императоров.

5. Вывод.

Подводя итоги, спросим себя: в чем же состоят принципиальные особенности римской аристократической республики лучших лет ее сущест­вования? Что мешало ее переходу к демократии афинского типа, монархии, олигархии (политическое господство небольшой группы правящей партии, правящего класса)?

На этот непростой вопрос может быть сказано (оперируя современ­ной терминологией): система сдержек и противовесов в функционировании правящей магистратуры, во-первых, а в более широком плане устойчивое, разумное распределение власти между демократией и аристократией, пусть даже и при явном преобладании последней.

Как мы видели по ходу изложения, система сдержек и противовесов проходит через всю систему римской формы правления. Два собрания, одно из которых было поначалу чисто плебейским; коллегиальность магистратур с правом интерцессии одного из магистратов в дела другого, своего кол­леги; невмешательство одной магистратуры в дела другой (своего рода разделение властей); строго проведенная срочность всех без исключения магистратур и ответственность магистратов за злоупотребления; отделе­ние судебной власти от власти исполнительной; исключительные полномо­чия народных трибунов; наличие Сената, как назначаемого органа, обла­дающего высшим авторитетом, но лишенного исполнительной власти, и т. д.