4. Провозглашение морального лозунга “Back to Basics” совпало с неблаговидными амурными историями нескольких видных государственных деятелей.

5. Закрыто большое количество угольных шахт без предупреждения и соответствующих консультаций. Многие шахтеры верили, что эти шахты будут защищены.

6. Он защищал британское членство в европейском обменном механизме (ENF) даже когда это было вредно для английской экономики, потом внезапно прекратил его.

7. Он не допустил всенародного референдума о Маастрихтском договоре, хотя требование об этом было весьма популярно.

8. Утверждая, что будет бороться за блокирующий механизм из 23 голосов в расширенном Европейском союзе, он сдался и согласился на 27. Это уменьшило шансы Великобритании остановить нежелательные для нее решения.

9. Отношения с США становятся менее теплыми, несмотря на все уверения в обратном. Во всяком случае, их не сравнить с тем, что было при Буше и Тэтчер. Клинтон был недоволен поддержкой, которую британские консерваторы оказали Бушу перед американскими выборами, в частности розыском компромата, относящегося к периоду, когда Клинтон был студентом в Оксфорде. Клинтон по общему мнению, отплатил Мэйджору “любезностью”, пропустив в США ведущего члена Шин Фейн (политическое крыло ИРА) Гэрри Адамса[82].

Консерваторы одержали победу и по доле собранных голосов они намного опередили лейбористов – 41,9% против 34,4%. Либеральные демократы получили 17,8%, число мандатов распределилось соответственно как 338, 271 и 20[83]. Согласно мнению большинства специалистов, решающую роль сыграло стремление избирателей к стабильности, надежности и нежелание большинства подвергать риску то, что было достигнуто в последнее десятилетие. К тому же тори удалось выбить у лейбористов их главный козырь и защитить социальные права малообеспеченных слоев населения. Еще к одной из основных причин победы консерваторов можно отнести эффективную роль так называемых “таблоидных” газет, в особенности “Сан” с ее 4- миллионным тиражом и явными симпатиями к тори и антипатиями к лейбористам( практически на следующий день после объявления результатов голосования депутаты – консерваторы выстроились в очередь в редакцию “Сан”, чтобы выразить благодарность газете за поддержку своей партии и ее лидера. На руку консерваторам играло и то, что обновленческие усилия лейбористов еще не смогли изменить негативный настрой значительной части избирателей, по отношению к ним, и партия все еще воспринималась, как леворадикальная, способная на опрометчивые шаги.

§ 4 Изменения в партийной ситуации во второй половине 90-х годов 20 века, анализ избирательной кампании 1997 года и итогов выборов.

После анализа итогов выборов в партии лейбористов произошла еще одна смена лидера, на место Киннока, который, несмотря на все усилия, по-прежнему олицетворял в глазах избирателей “старую лейбористскую партию”, был избран Джон Смит – деятель, имевший репутацию человека иной, “неклассовой” формации и пользовавшийся авторитетом среди как “низов”, так и “верхов” британского общества. Став лидером, Смит сосредоточил свои основные усилия на том, чтобы ослабить узы, связывающие партию с тред-юнионами. Его важным достижением стало то, что профсоюзы утратили значительную часть своего влияния на процесс выдвижения кандидатов в парламент и муниципальные представительные учреждения. Возобладал принцип, в соответствии с которым решающую роль стали играть индивидуальные члены партии и представляющие их руководство местных партийных организаций.

Скоропостижная смерть Джона Смита в мае 1994 года не повлияла на общие направление той эволюции партии, которая началась десятилетие назад. Больше того, она еще более ускорила эту эволюцию, и решающую роль здесь сыграло избрание лидером деятеля новой формации сорокалетнего Тони Блэра. Олицетворяя по существу полный разрыв с классовой лейбористской традицией, выпускник одной из престижных частных школ, а затем Оксфордского университета, новый лидер по существу стоял на позициях социального либерализма[84]. Этому соответствует не только содержание его речей и статей, но и весь его облик современного, коммуникабельного политического деятеля, апеллирующего прежде всего к “среднему англичанину”. Сознавая, что в содержательном плане лейбористск5ая доктрина и система внутрипартийных отношений эволюционировали уже достаточно далеко, он сосредоточил свои главные усилия на том, чтобы серией публичных, близких к рекламным мероприятий убедить широкие массы англичан в том, что нынешняя партия – это “новая” лейбористская партия, качественно отличающаяся от той, которую они знали на протяжении большей части своей жизни.

Наибольшую отдачу здесь дали меры, которые освободили бы лейборизм от традиционной государственно-социалистической символики. Первый шаг на этом пути был сделан еще при Кинноке, который сразу же после своего избрания добился замены в качестве “знака” партии красного флага на красную розу. Блэр решил пойти значительно дальше и замахнулся на “святая святых” лейбористского символа веры, а именно - на статью 4 устава партии, принятого в 1918 году. Статья эта гласила, что своей главной целью партия считает установление “общественной собственности на средства производства распределения и обмена”. Оценив изменившуюся ситуацию и пропагандистский эффект, который может иметь такого рода акция, Блэр уже через месяц после своего избрания изъять статью из устава. И поскольку главное здесь было не столько в том, чтобы добиться нужного решения, а обеспечить сдвиг в сознании реальных и потенциальных сторонников лейборизма, вокруг этой акции была организована широкая пропагандистская кампания[85]. Таким образом партия стала смещаться к центру, идя на это сознательно, поскольку британские избиратели никогда не поддерживали радикальные движения, В то же самое время многочисленные трудности консервативной партии отрицательно повлияли на восприятие ее страной. В конце марта 1994 года газета “Таймс” опубликовала результаты опроса фирм МОРИ об отношении к главным политическим партиям[86]. Результаты были очень близки к результатам фирмы Гэллоп[87], опубликованным несколько дней спустя (они даны далее в скобках). Фактически все цифры были негативны для консерваторов.

Оказалось, что консервативная партия пользовалась поддержкой лишь 28% (26,5%) опрашиваемых и этот уровень не менялся с мая 1993 года. Лейбористов поддерживало 49% (51,5%), либерал-демократов – 20% (17,5%). Популярность правящих партий как известно, имеет тенденцию уменьшаться к середине срока правления, но цифра тем не менее очень низкая. Только 12% опрашиваемых были довольны тем, как правительство работает (22% в 1990 году при Тэтчер) и 20% были довольны работой Мэйджора. По сообщению Гэллопа, Мейджор (после двух лет у власти) набрал наименьшее количество позитивных голосов из всех послевоенных премьер-министров. Среди членов консервативной партии только 50% были довольны лидером. Тэтчер же и в последние недели правления поддерживали более 70%[88].

Но, несмотря на неутешительные для тори цифры, еще в начале 1997 г. в Британии не существовало единого мнения по поводу победы той или иной партии. Во-первых, потому что британской политической истории известны эффектные победы в последнюю минуту, такие, как например, победа Уинстона Черчилля в 1951 году, когда лишь причуда избирательной системы позволила ему обосноваться на Даунинг-стрит, получив преимущество лишь в 26 голосов. Во-вторых, чтобы получить безусловное преимущество, лейбористам необходимо было набрать на 4.3% голосов больше, чем они получили на каких либо выборах, начиная с 1945 г. И сделать это им нужно было при наличии здоровой экономики и реального повышения уровня жизни.