Именно из Дахрана пошли первые и все возраставшие импульсы к переменам, распространявшиеся по всей стране.

Важную роль в формировании кредитно-финансовой системы королевства сыграла реформа денежного обращения и финансовой системы 1952 г., проведенная под руководством финансовой миссии США.

В 1952 г. было учреждено валютное агентство, наделенное сперва правами эмиссионного, а затем и центрального банка. Агентство ввело единую денежную систему, упорядочило финансы, добилось укрепления национальной валюты, создало централизованную систему доходов и расходов, без чего было немыслимо развитие страны (4, с. 98; 9, с. 163–164; 6, с. 455–458).

Важными этапами в отношениях с АРАМКО стал сперва 1950 г., когда было заключено новое соглашение, предусматривавшее введение налога на доходы от продажи нефти и осуществление принципа «пятьдесят на пятьдесят», т.е. формально равного деления доходов, а затем 1960 г., когда королевство выступило одним из основателей Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), деятельность которой первоначально была направлена на решение проблем цен, а позже проведение единой налоговой политики, упорядочение которой привело к значительному увеличению отчислений странам-экспортерам (8, с. 356; 13, с. 40, 420). Тем не менее в 1970 г. средняя невзвешенная цена на западноевропейском рынке составляла 14,5 долл. за баррель, или 107 долл. за тонну. Из этой суммы Саудовской Аравии причиталось 5,6–5,9%, акционерам АРАМКО 36,7–42%, а правительствам стран-экспортеров 52,4–57,4% (2, с. 18).

Однако коренные изменения в перераспределении доходов от нефти произошли в период кризисов 1970–1971 и особенно 1973–1974 и 1979–1980 гг., когда в результате неоднократного резкого повышения цен на нефть и «революции цен» многократно увеличились доходы саудовского правительства: с 1,2 млрд. долл. в 1960 г. до 22,6 млрд. долл. в 1974 г. и 102 млрд. долл. в 1981 г. (7, с. 157–158).

Большую часть доходов в начале «нефтяной эры» Саудовская Аравия расходовала на потребление, что объясняется нищетой, бедностью и отсталостью не только низов, но и верхов общества. Однако после завершения «переходного периода» и прихода к власти короля-реформатора Фейсала (1964–1975 гг.) начался новый, более осознанный и активный период экономического развития. Король был полон решимости использовать нефть для экономического развития как источник финансирования капитальных вложений. Впервые была создана база для быстрого роста национального фонда накопления посредством сосредоточения в руках государства громадных финансовых ресурсов. Формировавшийся быстрыми темпами госсектор превратился в регулятор хозяйственной жизни, в главное орудие борьбы по преодолению отсталости и опору для укрепления и развития частного сектора.

По рекомендации МБРР в 1965 г. была создана Центральная плановая организация (преобразованная в 1975 г. в Министерство планирования), которая с помощью американских и международных консалтинговых фирм разработала первые научно обоснованные планы экономического развития страны. Пятилетние планы реализовывались (с 1970 г.) при опоре на научно-техническую и технологическую помощь США, стран Европы и Японии. В период осуществления первых трех пятилетних планов на долю американских корпораций приходилось от 40 до 60% всех контрактов, заключенных королевством с иностранными фирмами. Многомиллиардные контракты американских корпораций с правительством значительно превышали по своим размерам работы во всех остальных странах, вместе взятых (5, с. 30).

Однако развитие саудовско-американских отношений, в целом по восходящей линии, вовсе не означало, что между сторонами не было серьезных разногласий.

В условиях страны, где ислам пронизывает все стороны общественной и частной жизни подданных, модернизация с самого начала проходила в условиях острой идеологической борьбы в религиозной форме между либералами и традиционалистами. Реформаторам во главе с Ибн Саудом (затем его преемниками) приходилось вести непростые дискуссии с привлечением ведущих богословов, идти на компромиссы и уступки крайним ханбалистам-ортодоксам и доказывать, что введение современных видов вооружений в армии и использование новейших технических средств в народном хозяйстве и быту вполне может сочетаться с сохранением первозданной чистоты ислама.

Наиболее серьезный кризис в американо-саудовских отношениях возник в период четвертой арабо-израильской войны 1973 г., когда королевство возглавило группу арабских нефтеэкспортирующих стран, введших «нефтяное эмбарго» против западных государств, которые поддержали Израиль, а затем реализовавших «революцию цен» и добившихся относительно благоприятного для арабов исхода этой войны (2 л., с. 199).

На протяжении 70-х годов велись непростые переговоры правительства Саудовской Аравии с АРАМКО по ее «саудизации», которая к 1980 г. стала полностью саудовской компанией, получив наименование Сауди АРАМКО. Компания продолжала тесное сотрудничество с крупнейшими международными нефтяными компаниями, пользуясь услугами Консорциума международных нефтяных компаний по операционным и маркетинговым контрактам (19, с. 134, 141).

После 1980 г. первостепенное значение придавалось необходимости полной интеграции нефтяной промышленности в национальную экономику. При этом следует подчеркнуть особую роль государственной Сауди АРАМКО в экономической и социальной жизни страны как флагмана индустриализации, кузницы кадров менеджеров и рабочих, центра применения новейших достижений научной и технической мысли, чуткого аппарата по связям с мировой экономикой (См. подробнее 12, с. 153–156).

На протяжении последних нескольких десятилетий определяющую роль в саудовско-американских отношениях играли два фактора: нефть и безопасность. Королевство – крупнейший в мире производитель и экспортер жидкого топлива, является устойчивым источником поступления и стабилизирующим фактором рынка нефти. США обеспечивали безопасность Саудитов, что позволило последним консолидировать свою власть внутри страны и на Ближнем Востоке, гарантируя поступление нефти (22, 19.11.2003).

«Особые отношения» между двумя странами подверглись испытанию после революции в Иране в январе-феврале 1979 г., активизировавшей религиозную оппозицию в королевстве. В самый разгар ирано-американского конфликта из-за заложников саудовские «ихваны» (Братья-мусульмане) захватили Главную мечеть в Мекке, бросив открытый вызов королевской семье. США направили в королевство подразделения морских пехотинцев, а президент Рейган заявил, что «не позволит Саудовской Аравии стать вторым Ираном» (5, с. 96–99).

В это время в отношениях двух стран появился третий фактор – исламский. США решили использовать возросшую роль королевства в исламском мире в своих интересах. Они полагали, что суннитский ислам (хотя и фундаменталистский), но контролируемый семьей ас-Сауд, не будет иметь антизападный характер. В период холодной войны саудовский фундаментализм служил буфером против советского экспансионизма. В Афганистан для защиты ислама против «коммунистического атеизма» было направлено несколько тысяч саудовских добровольцев, которые внесли свой вклад в завершение советской оккупации Афганистана. Воинствующий исламизм, экспортируемый в другие страны посредством финансирования различных исламских центров, школ и мечетей, со временем трансформировался из буфера против внешних угроз в серьезную внутреннюю угрозу в обеих странах. К конце 90-х годов в страну вернулось, по некоторым оценкам, не менее 15 тысяч саудовских муджахидов (джихади), воевавших в Афганистане, Чечне, Боснии и Косово, которые нашли «благоприятные условия» в собственной стране (22, 18.11.2003). Именно в эти годы «Аль-Каида» активизировала свою деятельность в Саудовской Аравии, заявив, что рассматривает американское военное присутствие в Аравии как «оскорбление мусульман», а бен Ладен поклялся начать джихад против американского военного присутствия в Саудовской Аравии, заявив, что война с американцами, поддерживающими Израиль, будет более жесткой, чем с русскими в Афганистане (3, с. 177).