В отличие от большинства ведущих западных стран Конституцией Бангладеш предусматривается однопалатный Парламент, состоящий из 330 членов (в том числе, зарезервированы места для 30 женщин). Учитывая относительно высокую степень этнической однородности населения и практическое отсутствие сепаратистских движений в провинциях, республика Бангладеш провозглашена унитарным государством.

По Конституции избирательное право предоставляется всем гражданам Бангладеш, достигшим 18 лет, независимо от имущественного положения, образования, касты, класса, пола и вероисповедания. Для страны, в которой 70–75% населения неграмотно, это, безусловно, смелое решение.

Итак, начало демократического развития Бангладеш отмечено принятием вполне современной Конституции, созданной “по образу и подобию” конституций развитых западных демократий.

К сожалению, дальнейшее развитие Бангладеш приняло очень неровный характер.

Колониальное прошлое и экономическая отсталость, состояние унижения и депрессии, в котором пребывала Восточная Бенгалия будучи в составе Пакистана, разорение в ходе Войны за независимость и политическая незрелость элиты – все это препятствовало укоренению ростков демократии, возникновению позитивного сознания и планомерной работе по развитию демократических институтов. Политические партии и группы, сплотившиеся было в момент общенациональной угрозы и патриотического подъема в 1971-1972 гг., перешли к соперничеству и политической борьбе за власть с помощью откровенно демагогических приемов, апеллируя не к разуму, а к страхам, эмоциям, инстинктам и предрассудкам населения, в основной массе неграмотного и политически неискушенного. В результате парламентская форма правления, предусмотренная Конституцией, оказалась скомпрометированной, неспособной ни решить экономические проблемы страны, ни обеспечить внутреннюю стабильность в обществе. Как с горечью писал видный исламский публицист Шамсул Алам: “Парламент, безусловно, является представительным органом. Но члены Парламента далеко не всегда являются истинными представителями народа”. В 1975 г. по инициативе Шейха Муджибура была принята поправка к Конституции, устанавливающая президентскую форму правления.

Вскоре начался период нестабильности, широкого распространения коррупции, фальсифицированных выборов (“избирательного разбоя”), переворотов и контр-переворотов, завершившийся приходом к власти военных. В итоге за истекший с 1972 г. по настоящее время период развития, Бангладеш 15 лет находилась под авторитарным правлением военных – 6 лет при генерале З.Рахмане (1975-1981 гг.) и 9 лет – при генерале Эршаде (1982-1990 гг.). Эти годы нанесли существенный вред еще только нарождавшимся демократическим институтам, от которого страна не оправилась до сих пор. Что касается экономики, то правление военных не сопровождалось никаким прогрессом в этой области, несмотря на [c.195] увеличивавшееся прямое вмешательство военных во все сферы жизни страны в ущерб прерогативам Парламента.

Электоральная история Бангладеш со времени завоевания независимости претерпела много потрясений: Парламент распускался и избирался 13 раз по разным избирательным правилам, вводимым под давлением военных.

Качество депутатского корпуса от выборов к выборам снижалось, что выразилось, например, в принятии Вторым парламентом навязанной военными поправки в Конституцию о замене принципа секуляризма положением “об абсолютной вере во всемогущество Аллаха”.

Нарушения избирательного законодательства – коррупция, махинации с бюллетенями, обман и запугивание избирателей – приняли массовый характер. Так, было объявлено, что на референдуме, призванном легитимизировать президентство генерала Эршада, участвовало 72% электората, из которых в пользу Эршада прголосовало 94% (что уже само по себе характерно только для тоталитарного правления, тогда как по оценке независимых местных и иностранных наблюдателей в референдуме приняло участие не более 15-20% всего электората. Результаты “референдума” произвели самое дурное впечатление на мировое общественное мнение.

Рассматривая политическое развитие Бангладеш после принятия Конституции 1972 года, следует отметить ряд его особенностей. Прежде всего, несмотря на все злоупотребления военных режимов и нарушения избирательных процедур, имевшие место в этот период, Конституция оставалась документом, с которым любая власть была вынуждена сверять свою деятельность. Ни одно военное правительство не решилось отменить Конституцию или изменить ее, не проведя эти изменения через Парламент, хотя бы и формально.

Это свидетельствует о том, что понятия о неких минимальных демократических нормах, которые власть не может игнорировать ни при каких обстоятельствах, уже закрепились в общественном сознании.

На всех этапах рассматриваемого периода в политической жизни Бангладеш сохранялись многопартийность и легальная оппозиция.

Именно попытка отстранения оппозиции от участия в политической жизни и, в конечном счете, угроза удушения оппозиции режимом Эршада спровоцировала взрыв возмущения в обществе и массовые акции протеста. Эти акции носили ненасильственный характер, но именно их всеобщность привела к параличу власти, отставке Эршада и восстановлению демократического правления.

Это означает, что при всех издержках функционирования многопартийной системы в слабо структурированном обществе – таких, например, как популизм, избыточная эмоциональность, склонность партий выражать не столько интересы, сколько мировоззрение и образ жизни, расплывчатость или, точнее, всеобщность лозунгов, метания и амбициозность лидеров, – при всем этом идеи терпимости, плюрализма мнений, дискуссии, сосуществования стали неотъемлемой частью политического быта в Бангладеш. Многопартийность, пожалуй, даже чересчур высокая (на парламентских выборах 1997 г. участвовали кандидаты от 119 партий и движений) резко выделяет Бангладеш из числа развивающихся стран, особенно мусульманских, в большинстве которых доминируют однопартийные системы.

Даже репрессивная деятельность военных режимов в Бангладеш протекала в относительно умеренных формах. [c.196]

Это утверждение, конечно, может быть верным только в сравнении, например, с чередой военных переворотов и революций в других мусульманских странах, таких как Ирак, Сирия, Ливия, Судан, Иран, происходивших примерно в тот же период времени. Сменявшие друг друга в этих странах режимы характеризовались массовыми репрессиями против десятков тысяч людей, организацией мощных спецслужб, созданием тотального контроля за поведением людей и полным подавлением всякого инакомыслия.

Предвыборная борьба и в Бангладеш нередко сопровождается беспорядками и даже кровавыми столкновениями, запугиванием и дезориентацией избирателей, однако ни при одном военном режиме не было создано какой-либо продуманной системы государственного, тотального подавления. Отмеченные эксцессы следует, скорее, отнести к следствиям “эффекта толпы”, ее неуправляемостью, проявлением низкой культуры политического поведения.

Это свидетельствует о существовании в бангладешском обществе достаточно стойкой традиции терпимости и уважения другого мнения, о здравомыслии и неагрессивности менталитета бенгальского народа. Эти особенности мировосприятия, исторически свойственные в той или иной степени массе бенгальского народа, противостоят (и пока успешно) тоталитарной традиции мусульманского варианта “восточной цивилизации”.