Реалии открытого пространства-времени к пониманию нашей исторической системы
Рефераты >> Политология >> Реалии открытого пространства-времени к пониманию нашей исторической системы

Введение.

Время и пространство - менее зависящие от нас (external) реальности, чем созданные обществом геоисторические явления. Существуют многочисленные разновидности социального времени, относительная важность и социальное использование которых может быть проанализизировано. К каждой разновидности социального времени примыкает разновидность социального пространства, и, таким образом мы действительно можем говорить о социальном пространстве-времени. Понимание существования многочисленных пространств-времен имеет заметное значение для научной деятельности. Кроме того, это имеет значение для морального выбора, в тех точках пространства-времени , когда "порядок" уступает место "хаосу", что происходит в переходные периоды структур. Четкость выбора зависит от использования наиболее адекватных категорий пространства-времени.

Некоторые понятия, такие как время и пространство, самоочевидны для нас. Значительная часть образования детей до 6 лет посвящается обучению их концепциям и терминологии времени и пространства. Они узнают о времени и пространстве так же, как о семье, более крупных социальных структурах, богах, языке, правилах поведения, своем теле, то есть через уроки и пример родителей, старших и ровесников. Обычно они воспринимают все это в форме общепринятых положений. Существуют некие "истины" о каждом из этих предметов, которая не зависти от нас, объективна и неизменна. От детей ожидается, что они запомнят и примут для себя эти истины.

В нашем современном мире, по мере того как мы взрослеем, образование, которому мы постоянно подчиняемся, эволюционирует.

В одной области за другой значение общепринятых истин ослабляется и мы сталкиваемся с идеей, что наши знания, наши истины на самом деле - порождения общества. Они - только один из множества альтернативных способов восприятия мира. Конечно, наши учителя все еще настаивают на том, что их способ образования лучший, но и некоторые 18-летние люди не могут понять, что пути, которым их учили, не являются единственно возможными. В самом деле, большое достижение нашего позднейшего образования состоит в обсуждении того, как мы должны реагировать и держать себя по отношению к тому, что называют "многокультурной" реальностью. Как взрослые люди, мы все сейчас стремимся знать, даже держать на передовой линии нашего мышления то, что существует много богов, много общественных систем, много семейных укладов и ценностей, и, конечно, много языков, много различных типов общественного поведения, много вариантов сексуальности. В этой молитве, которую любой из нас может рассказать, наиболее впечатляющее упущение, видимо, там, где речь идет о времени и пространстве. Немногие из нас скажут, что существует много видов времени и много видов пространства. По некоторым причинам, наше образова- ние в области социального релятивизма, социального происхождения наших социальных концепций имеет тенденцию не переступать грани времени и пространства. Время и пространство, для большинства из нас, вечны, объективны, неизменны. Время не ждет человека, говорим мы. Но так ли это?

Множественное время

В 1958г. Фернанд Бродель опубликовал знаменитое эссе "История и общественные науки: Longue Duree ". В этой работе он доказывает что время было социальным творением и что историк не может позволить себе попасть под впечатление использования только одной разновидности времени. Бродель выделяет три основные категории социального времени, которое он определяет двояко: как протяженность промежутка времени и как объект измерения.

В терминах протяженности промежутка времени он называет свои времена коротким периодом, средним периодом и длинным периодом. Конечно, такая терминология объясняет нам немного. Термины введенны как перечисление по порядку, но они сами по себе не дают нам ни порядков хронометрической значимости, ни способов соотнесения кокого-либо специфического использования времени с одной из этих категорий.

Конечно, Бродель не останавливается на этом. Он сразу дает своим трем промежуткам времени самостоятельные названия. Я буду приводить эти названия сначала по-французски, поскольку они представляют определенные затруднения в смысле перевода. Короткий период времени, говорит он, это время l'histoire evenementielle, термин, взятый Броделем у Поля Лакомба и Франсуа Симиана, которые изобрели его в начале ХХв. Средний период времени - это время, которое он называет l'histoire cohjoncturelle. И длинный период времени, longue duree, как мы теперь начали говорить уже даже по-английски, это время l'histoire structurelle. L'histoiree evenementielle обычно переводится как "история событий". Возможно, было бы лучше передать смысл термина, переведя его как "эпизодическая история".

L'histoire conjoncturelle часто неверно переводят как conjonctural историю. Термин "conjoncture" на самом деле не относится к стечению обстоятельств (конъюнктуре), а скорее к одной из двух фаз (возрастающей или убывающей) циклического процесса, где одна половина - так называемая колоколообразная кривая на схеме. Я думаю, было бы более плодотворно перевести это как-нибудь вроде "циклической истории", хотя этот термин в английском языке звучит слишком неопределенно, поскольку цикл относится не к истории человечества в целом, как если бы мы сказали, что у Тойнби циклический концепт истории, согласно которому каждая цивилизация повторяет некоторые основные модели. Циклы Броделя - это циклы в пределах чего-либо.

Это что-либо - то, к чему относится l'histoire structurelle. Это можно перевести, как обычно, как "структурную историю", но и здесь тоже тогда немедленно возникает путаница. Мы привыкли воспринимать "структуры" как антиномию "исторического", как в структуралистской антропологии Леви-Страусса. Сам Бродель знает о этой возможной путанице. Поэтому он фактически до- бавляет четвертое время, "очень длительный период времени", который, говорит он, взят из структур Леви-Страусса. Он еще называет это "слишком длительным периодом", и говорит о нем, что "если оно существует, оно может быть только временным периодом мудрецов" (Бродель, 1972, стр.35).

Чтобы понять категории Броделя, приходится учитывать, что он ведет войну на два фронта, против двух номинально противоположных позиций, в которых доминирует социальное, начиная по крайней мере с середины Х1Хв, идиографические и номотетические ( nomothetic) эпистемологии (epistimologies).

Одну сторону представляют традиционные историки, идиографы, у которых время состоит из серии событий, которые происходят в специфические моменты времени. Эти моменты времени, даты, это, прежде всего, даты политических событий. Время - вот оно, на календаре. Оно отмечает моменты войн, подписаний договоров, восхождений на трон монархов и учрежденных законами изменений. Датировка таких событий дает нам хронологию и, в связи с этим, повествование, рассказ, историю единственную и объяснимую только в своих собственных терминах. Факты существуют где-то вне, дожидаясь, что их откроют историки, которые гонятся за точными данными, первичными данными, в архивах, где сохранились для нас эти данные.


Страница: