В ХХ в. в западной, особенно американской, политологии классовый подход долгое время оставался маргинальным, несмотря на то, что он был раньше представлен такими выдающимися учеными как Карл Маркс, а в дальнейшем такими как Макс Вебер, Йозеф Шумпетер, Торнстейн Веблен, Т.Г. Маршалл, Питирим Сорокин и др. Причин для этого было немало. Например, в американской политической теории (как на популярном, так и на академическом уровнях) преобладала точка зрения, согласно которой классовые различия играли в истории США незначительную роль, о чем, в частности свидетельствовал и тот факт, что в этой стране так и не возникла массовая рабочая партия.

Другой причиной была тесная идентификация классового анализа с работами К. Маркса, что в условиях перманентной идеологической конфронтации с социалистическими странами, где этот анализ занимал господствующее положение в общественных науках, придавало ему в глазах некоторых западных ученых дополнительную негативную окраску. Распространение в рамках бихевиорального подхода эмпирических методов исследования побуждал ученых, стремящихся к строгой научной объективности, дистанцироваться от любых идеологически окрашенных и "ценностно нагруженных" конструкций. Но, несмотря на все эти сдерживающие факторы, классовый анализ уже в 60-70-е гг. ХХ в. постепенно отвоевал утраченные несколько десятилетий назад позиции. Широкомасштабные сравнительные исследования, проводимые в рамках теории политической модернизации сначала на материале азиатских, африканских, латиноамериканских стран, а в дальнейшем и посткоммунистических стран Центральной и Восточной Европы, быстро выявили недостаточность теорий групп и элит, заставляя вновь вернуться к обсуждению проблемы актуальности классового подхода. Вполне естественно, что возврат к этой традиции был невозможен без новой критической переоценки марксистской концепции классов и классовой борьбы.

Хотя первые решающие шаги в обосновании этой концепции были сделаны Марксом и Энгельсом уже в знаменитом "Манифесте Коммунистической партии" и других их ранних работах, окончательную ее разработку Маркс дал уже в своем "Капитале", в котором он стремился доказать неизбежность конфронтации между рабочим классом и классом капиталистов вследствие неискоренимых противоречий самого капиталистического способа производства.

На марксову теорию классов наложили большой отпечаток исторические обстоятельства эпохи промышленной революции в Западной Европе первой половины XIX в., сопровождавшейся ростом организованного рабочего движения, который происходил в атмосфере войн и революций. Своеобразная проекция этой атмосферы на всю мировую историю, привела Маркса к выводу о том, что классовая борьба является ее подлинной движущей силой. Глубокий анализ Марксом взаимосвязи противоречий классовой структуры капиталистического общества с процессом его революционных изменений является его фундаментальным вкладом в социологию и политическую науку.

Вместе с тем, уже на рубеже XIX-XX вв. некоторые ученые стали приходить к следующему заключению: несмотря на свою научную убедительность, марксистская концепция содержит целый ряд ошибочных положений, связанных, в первую очередь, с тем обстоятельством, что ее создатель рассматривал эволюцию капиталистического способа производства не только как ученый, на и как революционный стратег, вождь пролетарской партии и политический теоретик. Классическим примером научной критики революционного учения Маркса является анализ М. Вебером содержания "Коммунистического манифеста" в одной из своих лекций 1918 г. Приведем некоторые наиболее важные выводы, сделанные в этой связи немецким социологом: "…"Коммунистический Манифест" является пророческим документом. Он предвещает крах частной промышленной, или капиталистической организации общества и замену этого общества сначала, в качестве переходной стадии, пролетарской диктатурой.

Однако за этой переходной стадией находится подлинно окончательная надежда: пролетариат не может освободить себя от рабства, не положив конец всякому господству человека над человеком. Это действительно пророчество, сердцевина манифеста, без которой он никогда не был бы написан: пролетариат, рабочие массы сначала через своих руководителей захватят политическую власть, но это - переходный этап, который приведет, как известно, к "ассоциации индивидов". Именно такой будет конечная ситуация.

Как будет выглядеть эта ассоциация - об этом "Коммунистический Манифест" забывает сказать, как это делается и во всех программах всех социалистических партий. Нам сообщают, что этого мы знать не можем. Может быть только установлено, что наше настоящее общество обречено, оно потерпит крах в соответствии с законами природы и будет на первом этапе заменено пролетарской диктатурой. Но о том, что последует за ней, пока еще предсказать ничего нельзя, за исключением отсутствия господства человека над человеком.

Какие доводы выдвигаются, чтобы показать неизбежность падения по природе вещей существующего общества? Ибо в строгом соответствии с законами природы оно приближается к своему концу. Это было второе кардинальное изречение данного торжественного пророчества, которое привлекало к нему торжествующую веру масс. Энгельс однажды использует образ - точно так же, как в положенное время планета Земля столкнется с Солнцем, капиталистическое общество обречено на гибель.

Какие доводы при этом выдвигаются? Первый заключается в следующем: буржуазия как общественный класс, под которым всегда подразумеваются, в первую очередь, промышленники и все те, кто прямо или косвенно разделяют те же самые интересы, - такой правящий класс только тогда может сохранять свой контроль, если он может гарантировать, по крайней мере, элементарные средства к существованию управляемому классу наемных рабочих. Так, утверждают авторы, обстояло дело с рабством, то же самое было с системой феодальных поместий и т.д. Здесь люди обеспечивались, по крайней мере, голым пропитанием и тем самым мог поддерживаться контроль. Современная буржуазия, однако, не может сделать этого. Она неспособна делать это, потому что конкуренция между предпринимателями принуждает их все дальше и дальше бороться друг с другом путем снижения цен, а с появлением новых машин неизменно выбрасывать рабочих без всякого пропитания на улицу. Промышленники должны иметь в своем распоряжении обширный слой безработных, так называемый "промышленный резерв", из которого они могут в любое время выбрать некоторое число подходящих рабочих для своих фабрик; и этот слой все время создается увеличивающейся механической автоматизацией.

Однако результат заключается в том (или так утверждал "Коммунистический Манифест"), что появляется все увеличивающийся класс постоянных безработных, "пауперов", и урезает минимум средств к существованию, так что класс пролетариев не получает даже элементарных жизненных средств, гарантированных данным социальным порядком. С этого момента такое общество становится непригодным и оно гибнет в результате революции.