«Закон о восстановлении национальной промышленности вводился на 2 года. Он предусматривал либеральные реформы в области трудовых отношений. Первоначально закон исходил из компромисса между капиталом и рабочими. Для предпринимателей имела значение отмена антитрестовского законодательства. В тоже время профсоюзы получали право на коллективную защиту. С целью добиться «классового мира», положить конец конкуренции за счет рабочих в пункте 7А «Кодекса честной конкуренции». За рабочими признавалось не только право объединения в профессиональные союзы, но и заключение коллективных договоров с предпринимателями. Тем самым рабочие удерживались от революционной борьбы. В тоже время американские монополии не забывали о своих интересах: они предписывали в Кодексах уровень зарплаты. Меры, принятые Рузвельтом в этой сфере имели огромное значение.[14]

Социальное обеспечение.

Не менее важное значение имел закон о социальном обеспечении, принятый несколько недель спустя после принятия закона Вагнера. Им вводилась система пенсий по старости и пособий по безработице. Пенсии устанавливались с 65 лет; оказывалась помощь больным и инвалидам. Пенсионные фонды формировались из взносов трудящихся и предприятий. Нормы пенсионного обеспечения устанавливались единые для всей страны. Круг получателей пособий, размеры и сроки выплат определялись законодательством штатов. Однако закон распространялся на рабочих и служащих торговли, сферы обслуживания.

Объем общественных работ расширился, численность получающих пособия увеличилась до 21,3 млн. человек. Дефицит бюджета стал быстро расти, и, в 1939 году составил 2,2 млрд. долл. после этого число сторонников кейнсианской теории в США существенно возросло.[15]

Особо следует подчеркнуть достижения администрации Рузвельта в области социального обеспечения. Он, преодолевая пропаганду «американского индивидуализма», первым из президентов США начал последовательное финансирование программ помощи социально незащищенным слоям населения. Помимо этого, в марте 1933 г. вступила в действие программа «гражданский корпус». Полмиллиона безработных юношей были примерно на год переселены в 2600 лагерей в отдельных сельских и лесных районах, где трудились на благо и за счет государства.

Спасение банковской и финансовой систем. Девальвация доллара.

Для их оздоровления запрещался вывоз золота заграницу; был прекращен обмен банкнот на золото. В США были закрыты все банки. Несмотря на то, что многие общественные деятели и политики требовали национализации банков, Рузвельт не пошел на это. В принятом единогласно «Чрезвычайном законе о банках» предусматривалось возобновление функций и получение правительственных кредитов (займов) из федеральной резервной системы, хотя это разрешалось только благополучным, т. е. наиболее крупным банкам. К концу 1933 года было вновь открыто 4/5 банков членов Федеральной резервной системы, однако 2 тыс. банков разрешение на это не получили.

Созданная при президенте Гувере Реконструктивная корпорация расширила свои операции за первые два года «Нового курса» сумма займов, выданных ею, превысила 6 млрд. долл. В результате усилилась концентрация банковской системы число банков с 25 тыс. сократилось до 15 тыс.

Для увеличения финансовых ресурсов государства и расширения его регулирующих функций в этот период США отказались от золотого стандарта, изъяли золото из обращения и провели девальвацию (обесценивание доллара). В январе 1934 года золотое содержание доллара снизилось на 41%. Девальвация доллара затруднялась активным торговым и платежным балансом. Встать же на путь массового выпуска необеспеченных золотом бумажных денег Рузвельт не считал возможным. Поэтому он нашел оригинальный путь инфляционного развития. США осуществили крупномасштабные закупки золота по ценам, превышающим курс доллара по отношению к золоту. До конца 1933 года золота было закуплено на 187,8 млн. долл. Это искусственно снизило курс доллара. Одновременно золотой запас был изъят из федеральных резервных банков и передан казначейству. Банкам взамен выдавались золотые сертификаты, приравненные к золоту и обеспечивающие банковский резерв. В начале 1934 года был принят «Закон о золотом резерве», устанавливающий новую цену на золото 35 долл. за унцию, действовавшую до 1917года. Это привело к распределению дохода в пользу промышленного капитала. Были предотвращены массовые банкротства в кредитной сфере, уменьшилась задолженность монополий правительству, усилились экспортные возможности США.[16]

Неоднозначные взгляды на политику Ф. Д. Рузвельта.

Как и у любой позиции в политике, экономике и других отраслях, не обошлось без противников.

Необыкновенная популярность, которую приобрел Рузвельт в 1933 году не означала, что противодействие ему растворилось, словно престиж Герберта Гувера. Во время пика кризиса, в первые сто дней они не смели нападать на администрацию, видя в ней один из немногих прочных столпов расшатавшегося общественного устройства. Но позже обстановка изменилась. Если бы не тот курс, который поставил перед собой Рузвельт, не его твердое слово, поддержка общественности, правильная политика, неизвестно, чем бы мог окончиться кризис для Америки.[17]

После того, как «самый радикальный закон» «нового курса» был подписан президентом, а поправки НАП к нему были отвергнуты, организация промышленников начинает яростную кампанию против политики реформ. Эта пропагандистская кампания преследовала дворянскую цель: отнять голоса избирателей у Рузвельта в 1936 году, вдохновив предпринимателей на своеобразный общенациональный бойкот закона Вагнера и сопротивление кампании по созданию профсоюзов.[18]

Заключение.

«Взрыв» активности буржуазного государства в 30-е годы не был изолированным, а тем более уникальным эпизодом в истории США. Несмотря на то, что эта активизация первоначально рассматривалась даже сторонниками государственного вмешательства в качестве аномалии, безусловно необходимого, но все же временного отклонения от принятого в период «просперити» режима функционирования государства, всего лишь средства для возвращения к «нормальности», эталоном которой служили 20-е годы, - несмотря на это, след, оставленный «новым курсом», оказался глубоким и неизгладимым. Прежде всего потому, что при всем конкретно-историческом концентрированном виде объективные, фундаментальные тенденции, основной из которых был наметившийся задолго до него рост государственно-монополистического капитализма. И раньше каждый очередной взлет ГМК сопровождался усилием регулирующей роли государства. Еще не раз историческая мысль будет обращена к эпохе «нового курса». Исследователь имеет перед собой огромное поле для деятельности в изучении неразработанных или сравнительно слабо разработанных важных тем и проблем истории США в предвоенное десятилетие. По выражению Э. С. Редфорда, «поступь регулирующего государства ускорилась в президентство Т. Рузвельта и перешла на бег в президентство В. Вильсона». «Новый курс» был кульминацией этого процесса. Тенденция, как известно, не иссякла и в последующем. Формы огосударствления могли претерпеть модификацию, как это было в первой половине 40-х годов, когда страна участвовала во второй мировой войне, или государственное вмешательство могло несколько ослабнуть, как это было в 50-е годы, когда у власти находились республиканцы, исповедующие неоконсерватизм с его ограниченным пониманием пределов этатизации (аналогичный спад имел место при президенте Р. Рейгане), - тем не менее, в общей исторической перспективе ГМК и в дальнейшем продолжал развиваться по восходящей линии, каждый раз порождая острую политическую борьбу вокруг связанных с ним вопросов. Чтобы подчеркнуть непреходящее значение «нового курса», вспомним слова О. Грекхэма: «Последствия Нового курса по-прежнему волнуют современную мысль. Баптизм, доктрина Реального присутствия и концепции Непорочного зачатия могут обсуждаться беспристрастно, но люди проявляют сильные эмоции при первом упоминании об экономической политике федерального правительства, субсидиях сельскому хозяйству, государственном жилищном строительстве, консервации природных ресурсов – словом всем том, что до сих пор ассоциируется с именем Ф. Д. Рузвельта».[19]