Ингушетия как центр террористической активности

В Институте социально-экономических и гуманитарных исследований ЮНЦ РАН была создана группа под руководством академика Матишова Г.Г. по изучению ситуации на Северном Кавказе. Данные, полученные из печатных СМИ, интернет источников (www.memo.ru, www.regnum.ru, www.voinenet.ru), заставляют сделать определенные выводы.

Для Северного Кавказа в целом, характерны, в первую очередь, теракты демонстративные (взрывы, расстрелы), а не скрытые (отравления, похищения неугодных лиц, запугивание, шантаж). 2007 - 2008 гг. характеризовались тем, что постепенно произошло смещение центра террористической активности.

В 2005-2006 гг. таковым являлась Чеченская республика (она была на первом месте по количеству боестолкновений, взрывов, нападений и обстрелов). С 2007 г. ситуация стала меняться, если для Чеченской республики он был более или менее стабильным, то в Дагестане, и в особенности в Ингушетии наметились явные тенденции активизации действий террористического характера. 2008 г. в Ингушетии сложилась катастрофическая ситуация, а именно в Назрани и Назрановском районе.

Необходимо отметить, если раньше эта территория фигурировала как наиболее неблагоприятная по похищениям, то последние данные практически не несут информации о похищенных, а говорят об актах террористической направленности, последствием которых являются большие потери, как сотрудников МВД РФ, так и мирных жителей.

Город Назрань можно без преувеличения назвать "городом боевых действий". За 2008 г. здесь произведено сорок шесть взрывов различного характера и разрушительной силы (особенно опасны центральные улицы, и улицы, примыкающие к администрации, зданиям ФСБ и МВД). Совершено тридцать три нападения, жертвами, как правило, становятся сотрудники МВД, представители местных силовых структур.

Нападение на представителей силовых структур, чиновников можно считать проявлением направленного терроризма (сотрудники МВД на Северном Кавказе в последнее время являются "живыми мишенями").

Распространенной формой терроризма стали нападения и обстрелы зданий, жилых домов, зачастую обстрелам подвергаются колоны боевых машин (зафиксировано тридцать девять случаев на всем Северном Кавказе в 2008 г).

Ни один день не проходит без терактов. По частоте действий Ингушетия занимает лидирующее положение с показателем более 30 случаев в месяц.

Политическое влияние российских силовых структур

Тема политического влияния "силовиков" в нашей стране по-прежнему сохраняет свою актуальность. Это связано как с действительно развитой политической субьектностью силовых структур, так и с тем интересом, которое общество проявляет к присутствию "силовиков" во власти. Комплексный характер обозначенной проблемы предполагает её изучение с различных ракурсов, в том числе и через призму политической ресурсности.

Для изучения ресурсного измерения политического влияния "силовиков" современной России нами была сформирована теоретико-методологическая матрица политической ресурсности, позволившая структурировать её на отдельные составляющие (политические ресурсы) и произвести продуктивную систематизацию собранного эмпирического материала.

Эмпирическую базу исследования составили несколько тысяч единиц периодической печати, свыше 4 тыс. биографий политико-административных деятелей различных уровней и ветвей власти, десятки нормативных актов, в том числе бюджетного законодательства, данные авторитетных социологических опросов за 14 лет, а также результаты фокус-групп, проведённых в студенческой среде.

Помимо отдельных политических ресурсов изучению была подвергнута взаимосвязь проводимой в настоящее время военной реформы с политической ресурсностью силовых структур современной России, а также влияние легализации в стране частных военных компаний на ресурсный потенциал отечественных "силовиков".

В рамках методологической базы уклон был сделан в количественные методы и в графическое отображение результатов исследование. Активно применялись такие методы, как контент-анализ, интент-анализ, биографический анализ, статический анализ, графическое моделирование. Это было сделано с целью обеспечения большей объективности и наглядности исследования.

Политическая ресурсность силовых структур современной России была проанализирована как в динамическом контексте (в период с 1994 по 2008 гг.), так и в сравнении с политической ресурсностью "силовиков" других стран, прежде всего, государств ближнего зарубежья, чтобы иметь возможность объективно оценить тот объём ресурсов, который сосредоточен в руках наших "силовиков", и, следователь, уровень их политического влияния в стране.

В результате исследования нами был выявлен стабильный рост всех заявленных для анализа составляющих политической ресурсности, которые к тому же в своей количественной интерпретации превосходят аналогичные позиции в странах ближнего зарубежья.

В политической истории постсоветской России отчётливо выделяются два периода развития политической ресурсности "силовиков", которые разделяет 2000 г., год прихода к власти В.В. Путина.

До 2000 г. о развитой ресурсной базе силовых структур говорить не приходится, после же него можно отметить постепенный, но довольно стабильный рост отдельных составляющих политической ресурсности силовых структур, что свидетельствует о росте политического влияния "силовиков" в России в этот период.

Особенностью динамического аспекта политической ресурсности силовых ведомств в России является синхронность динамики различных её составляющих (рост одного политического ресурса всегда происходит вместе с ростом других политических ресурсов), что подтверждается во многом синхронным развитием финансового ресурса, ресурса общественного мнения и ресурса представительства в органах государственной власти, что было доказано на базе анализа обширного эмпирического материала.

Проведённый анализ политической ресурсности силовых структур современной России объективно подтвердил существующие представления о развитом присутствии "силовиков" в российской политике, опровергнув вместе с этим распространённый миф о засилье ФСБ во власти.

Раздельный анализ политической ресурсности МВД, армии и органов государственной безопасности (ключевых силовых структур страны) позволил выявить довольно сильные политические позиции МВД, как в сравнении с армией, так и с контрразведкой, а также варьирование ресурсных соотношений между различными силовыми ведомствами в хронологическом, территориальном и институциональном контекстах. А военная реформа 2008-2012 и легализация создания "частных армий" в этом свете могут рассматриваться как инструменты изменения политической ресурсности силовых структур.

Заключение

В целом же можно отметить, что в республики Ингушетия выделяется целый пояс напряженности: Назрань, Магас, Сурхахи, Карабулак, станица Троицкая, станица Орджоникидзевская. Несколько отделен от него Малгобек, который тоже яляется постоянным объектом терактов различного характера.