Вопреки широко распространенному мнению о пассивности и даже забитости мусульманской женщины, история мира ислама полна примеров активного участия женщин в политике и общественной жизни, особенно – в период кризисов и всякого рода трудностей. Достаточно вспомнить Инандж-хатун, властную сельджукскую султаншу конца XII в., или принцессу Ситт аль-Мульк, сестру фатимидского халифа аль-Хакима, устранившую брата в борьбе за власть в самом начале XI в. То же можно сказать о знаменитой поэтессе Валладе, дочери кордовского халифа аль-Мустакфи, или о царственной Субх, пытавшейся править в той же Кордове вместо своего сына ХишамаII. Да и в наше время, совсем еще недавно правительства Турции и Пакистана возглавляли столь выдающиеся женщины, как Тансу Чиллер и Беназир Бхутто. Однако эти и другие примеры подобного рода не столь уж многочисленны. Более важно отметить, что на всем протяжении истории исламской цивилизации вовлечение мусульманок в политическую деятельность было достаточно устойчивой традицией, а вовсе не отдельными исключительными эпизодами.

Мусульманам вообще свойственна высокоразвитая способность к самоорганизации. Благодаря этому любая община приверженцев ислама, потеряв своего руководителя или видных своих представителей, немедленно предпринимает усилия по возмещению понесенного ущерба. И не раз бывало так, что она теряла все боеспособное (или даже просто трудоспособное) мужское население, и в ней оставались лишь женщины, дети и старики. В подобных условиях роль женщины вовсе не сводилась к функциям матери, домохозяйки и хранительницы семейного очага. Ей приходилось не только ухаживать за пожилыми родственниками, не только кормить, воспитывать, обучать и лечить детей, но и заниматься торговлей, ремеслами и прочими видами экономической деятельности, а также заботиться о сохранении общины, иногда даже возглавлять ее. В 1569 г. 2700 мусульманок Гранады, отвергавших насильственное крещение, были репрессированы за участие в вооруженном восстании против испанцев. Позднее историки отмечали, что именно женщины морисков, т.е. принудительно крещеных испанцами мусульман, наиболее упорно отстаивали, в том числе – перед трибуналами всесильной инквизиции, свое право исповедовать ислам, придерживаться своих обычаев, носить свою одежду и говорить на своем языке, что им было запрещено с 1566 г. Неудивительно, что из осужденных инквизицией морисков 53% составляли женщины. 77 из них были сожжены на кострах, остальные подвергнуты разного рода пыткам, истязаниям и тюремному заключению, во время которого многие из них умирали. Вполне логично, что те из них, кто уцелел и был изгнан из Испании в 1609–1614 гг. в числе примерно 300 тыс. морисков, еще проживавших тогда в стране, привнесли на свою новую родину (т.е. в Марокко, Алжир, Тунис, меньше – в Египет и Сирию) ненависть к «христианской цивилизации» Запада, отождествлявшейся ими с преследованиями, унижениями, расправами, страданиями и убийствами.

Мусульманки достойно проявили себя и с началом эпохи колониализма, всеми силами поддерживая своих отцов, мужей, братьев и сыновей, боровшихся с иноземными захватчиками. В ряде битв они сражались непосредственно на поле боя и даже иногда стояли во главе вооруженной борьбы подобно Лалле Фатиме – народной героине алжирских берберов, почти 6 лет (в 1851–1857 гг.) самоотверженно сопротивлявшихся превосходящим силам французской армии, завоевывавшим их родную область Кабилию. Случаи участия алжирских женщин в столкновениях с французами были так часты, что даже получили отражение в произведениях побывавших в Алжире французских писателей, например Ги де Мопассана. В последующей национально-освободительной борьбе алжирского народа, которая длилась 132 года, женщины продолжили славные традиции Лаллы Фатимы и ее современниц. Во время антиколониальной войны 1954–1962 гг. тысячи алжирских девушек оказались в боевых рядах руководившего революцией Фронта национального освобождения (ФНО) в качестве санинструкторов и медсестер в партизанских отрядах, активисток и агитаторов патриотического подполья, разведчиц и связных. На весь мир прогремело имя ДжамилыБухиред, которая была схвачена во время одной из операций подпольщиков и подвергнута чудовищным пыткам в колониальных застенках. Об этом стало известно на судебном процессе против нее и ее подруг, одна из которых, ЗохраДриф, впоследствии стала видной общественной деятельницей и депутатом парламента независимого Алжира. О подвигах тех, кто сражался вместе с ними плечом к плечу, жители алжирской столицы вспоминают и сегодня всякий раз, проходя по улице имени Хасибы бинт Буали, скромной студентки, отстреливавшейся вместе со своими товарищами в одном из домов Касбы – старинного мусульманского квартала города Алжир. Дом был окружен карателями и, в конце концов, взорван ими вместе со всеми, кто там находился.

Алжир не был исключением. Практически во всех странах ислама от Марокко до Индонезии мусульманки, особенно молодые, были реальной силой массового антиколониального движения, участвуя в митингах, демонстрациях, акциях протеста, кампаниях бойкота, а также – в боевых действиях, если до этого доходило дело. Так было в Египте, где мусульманки, которых возглавили София Заглул и Худа Шаарави, впервые вышли на политическую арену еще во время антианглийских выступлений 1919–1923 гг. Так было в Тунисе, где вождь националистов Бургиба раньше других понял значение «женского» компонента массового социально-политического движения и много сделал для организации действенного объединения своих сторонниц в Союз тунисских женщин (30 тыс. чел. в 1945 г.; 600 тыс. чел. в 1961 г.). Так было в Марокко, где султан Мухаммед Бен Юсуф всячески поощрял равноправие и образование женщин, начав с собственной семьи.

Новый этап наступил с возникновением в 70-е годы ХХ века политического ислама. Возникшее как реакция на ослабление и дискредитацию националистических партий, в большинстве случаев оказавшихся неспособными решить коренные проблемы жизни общества, даже реализовать хотя бы то, что они обещали, течение политического ислама, тем не менее, многое унаследовало от своих предшественников. Оно должно было в любом случае считаться с их достижениями, в частности с политикой «прогрессивных режимов 60–70-х годов», как писала арабская общественная деятельница Надия Лейла Ассауи, стремившихся к развитию образования среди женщин и их вовлечению в общественную жизнь, к предоставлению тем самым «женщине возможности работать вне дома». Кодекс гражданского состояния, опубликованный в 1957 г. в Тунисе, отменил традиционную для ислама процедуру развода, поставил вне закона полигамию, ранние браки и доминирование мужчины в семейно-брачных отношениях. В том же году в Египте впервые были избраны в парламент две женщины, а еще через 5 лет первой женщиной в правительстве Египта стала Хикмат Абу Саид – профессор социологии Каирского университета, назначенная министром по социальным вопросам. И хотя в дальнейшем преемники Насера в Египте и Бургибы в Тунисе не очень преуспели в продолжении начатых ими реформ, возврата к старому за последние десятилетия не произошло. Например, в Национальном собрании Египта сейчас из 458 депутатов 10 – женщины. Есть они и в правительстве, хотя и занимают в нем всего 4% мест. Точно так же женщины постоянно присутствуют среди министров Туниса, Алжира, Сирии и других стран ислама. В 2003 г. они составляли 12% всех депутатов в Сирии, 11,5% – в Тунисе, 9,7% – в Судане.