И по сей день композиторы изучают оперное искусство по партитурам «Руслана и Людмилы». Опера Глинки не сходит со сцены не только советских, но и зарубежных 'опер­ных театров.

Но это теперь. И этого не видит и не знает Глинка. Премьера «Руслана и Людмилы» в 1842 году встречена бы­ла влиятельной публикой равнодушно. И несмотря на то, что истинные любители музыки приняли оперу восторженно (она выдержала тридцать два представления за три меся­ца — для тех времен это был редкий случай), в следующий сезон «Руслан» уже не шел. Партитуру с трудом удалось опубликовать сестре композитора лишь после его смерти.

Глинка, отдавший много сил этой опере, тяжко пережи­вал равнодушие к ней. Постоянная травля, сопровождавшая композитора после постановки «Ивана Сусанина», расстрои­ла его здоровье. Он не мог оставаться в Петербурге, тем бо­лее что и семейная жизнь его сложилась неудачно.

В июне 1844 года Глинка уехал за границу. Побыв год в Париже, он отправился в Испанию. Путешествуя по горо­дам Испании, Глинка был пленен необычной прелестью при­роды, радовался общению с простыми людьми, восхищался их песнями и танцами. Пел ли погонщик мулов, плясала ли крестьянская девушка, Глинка, зачарованный, слушал, за­писывал мелодии, наслаждался ими. Потом эти впечатления композитора сложились в прекрасные образы симфониче­ских увертюр «Арагонская хота» и «Ночь в Мадриде».

В Россию Глинка вернулся летом 1847 года. Живя за границей, композитор тосковал по родине. Возвратившись домой, он встретился с недоброжелательством вельможной публики, снова терпел нападки врагов. Не находя себе мес­та, уезжал, снова возвращался, опять уезжал. Все это па­губно отражалось на его здоровье, мешало осуществлять планы, а планов было много. Глинка мечтал о новых сим­фониях, операх, кантатах, о новых камерных пьесах.

Его «Камаринская» — знаменитая фантазия на темы двух русских песен — первая симфония, родившаяся в Рос­сии. Недаром великий мастер симфонии П. И. Чайковский сказал, что «в «Камаринской» Глинки, как дуб в желуде, заключена вся русская симфоническая школа».

Глинке необходимы были поддержка, одобрение. К сожа­лению, людей, действительно понимавших значительность его творений, было мало. «Ценители», жившие рядом с ним, не увидели в композиторе будущей славы России. Потомки нашли в нем начало начал русской классической музыки, которая после Глинки завоевала весь мир.