Такой финал подчеркивал классические истоки, классическую преемственность; в его лапидарности наиболее четко проявилась тенденция: создавая свободный тип трактовки сонатной формы, не отходить от классической основы[20].

Летом 1937 года началась подготовка к декаде советской музыки в ознаменование двадцатилетия Великой Октябрьской социалистической революции. Симфонию включили в программу декады. В августе Фриц Штидри уехал за рубеж. Сменивший его М. Штейман не был способен на должном уровне представить новое сложное сочинение. Исполнение поручили Евгению Мравинскому. Шостакович едва был с ним знаком: в консерваторию Мравинский поступил в 1924 году, когда Шостакович обучался на последнем курсе; балеты Шостаковича в Ленинграде и Москве шли под управлением А. Гаука, П. Фельдта, Ю. Фай-ера, симфонии «ставили» Н. Малько, А. Гаук. Мравинский находился в тени. Индивидуальность его формировалась медленно: в 1937 году ему было тридцать четыре года, но за филармоническим пультом он появлялся не часто. Замкнутый, сомневающийся в своих силах, он на этот раз принял предложение представить публике новую симфонию Шостаковича без колебаний. Вспоминая необычную для себя решительность, дирижер впоследствии и сам не мог ее психологически объяснить.

«До сих пор не могу понять,—писал он в 1966 году,—как это я осмелился принять такое предложение без особых колебаний и раздумий. Если бы мне сделали его сейчас, то я бы долго размышлял, сомневался и, может быть, в конце концов не решился. Ведь на карту была поставлена не только моя репутация, но и — что гораздо важнее — судьба нового, никому еще не известного произведения композитора, который недавно подвергся жесточайшим нападкам за оперу «Леди Макбет Мценского уезда» и снял с исполнения свою Четвертую симфонию»[21].

Почти два года музыка Шостаковича не звучала в Большом зале. Часть оркестрантов относилась к ней с настороженностью. Дисциплина оркестра без волевого главного дирижера снижалась. Репертуар филармонии вызывал критику прессы. Сменилось руководство филармонии: молодой композитор Михаил Чудаки, ставший директором, только-только входил в дело, намечая привлечь к работе И. И. Соллертинского, композиторскую и музыкально-исполнительскую молодежь.

Без колебаний М. И. Чудаки распределил ответственные программы между тремя дирижерами, начинавшими активную концертную деятельность: Е. А. Мравинским, Н. С. Рабиновичем и К. И. Элиасбергом.

Весь сентябрь Шостакович жил только судьбой Симфонии. Сочинение музыки к фильму «Волочаевские дни» отодвигал. От других заказов отказывался, ссылаясь на занятость.

Большую часть времени проводил в филармонии. Играл Симфонию. Мравинский слушал и спрашивал.

На согласие дирижера дебютировать с Пятой симфонией повлияла надежда получить в процессе исполнительской работы помощь от автора, опереться на его знания и опыт. Однако «первые встречи с Шостаковичем,— читаем в воспоминаниях Мравинского,— нанесли моим надеждам сильный удар. Сколько я ни расспрашивал композитора, мне почти ничего не удалось «вытянуть» из него»[22] 2". Метод кропотливого Мравинского поначалу настораживал Шостаковича. «Мне показалось, что он слишком много копается в мелочах, слишком много внимания уделяет частностям, и мне показалось, что это повредит общему плану, общему замыслу. О каждом такте, о каждой мысли Мравинский учинял мне подлинный допрос, требуя от меня ответ на все возникавшие у него сомнения»[23].

Заключение

Дмитрий Дмитриевич Шостакович - величайший музыкант XX века. Никто в современном искусстве несравним с ним по остроте восприятия эпохи, отзывчивости на ее социальные, идейно-художественные процессы. Сила его музыки — в абсолютной правдивости.

С невиданной полнотой и глубиной эта музыка запечатлела народную жизнь на переломных этапах — революции 1905 года и первой мировой войны, Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны, становления социалистического общества, борьбы с фашизмом в Великую Отечественную войну, а также проблемы послевоенного мира . Творчество Шостаковича стало и летописью и исповедью поколений, стремившихся к великому будущему, потрясенных и выстоявших в трагических испытаниях.

«Музыка была для него не профессия, а необходимость высказаться, выразить то, чем жили люди в его век, на его родине. Природа наградила его особой чуткостью слуха: он слышал, как плачут люди, он улавливал низкий гул гнева и режущий сердце стон отчаяния. Он слышал, как гудела земля: шли толпы за справедливостью, гневные песни закипали над пригородами, ветер доносил напевы окраин, взвизгивала грошовая гармошка: в строгий мир симфоний входила революционная песня. Потом лязгало и скрежетало железо на окровавленных полях, выли над Европой гудки стачек и сирены войны. Он слышал стон и хрип: на мысль надевали намордник, щелкали кнутом, искусство учили припрыгивать у сапога власти,, выпрашивать подачку и стоять на задних лапах перед квартальным . Вновь II вновь въезжали на пылающее небо всадники Апокалипсиса. Над миром завывали сирены, как трубы Страшного суда. . . Менялись времена. . . Он трудился всю жизнь»[24]. Не только в музыке.

Список использованной литературы

Хентова С. Д. Шостакович. Жизнь и творчество: Монография. В 2-х книгах, книга 1.—Л.: Сов. композитор, 1985.—544 с. с ил.

(Нумерация сверху)

Козинцев Г. М. О Д. Д. Шостаковиче.— Цит. по кн.: Козинцев Г. М. Собр. соч. в пяти томах.—Л.: Искусство, 1983, т. 2, с. 426, 433.

Мазель Л. А. Раздумья об историческом месте творчества Шостаковича.—Цит. по кн.: Мазель Л. А. Статьи по теории и анализу музыки.—М.: Сов. композитор, 1982, с. 274

Кабалевский Д. Б. Несколько слов о Дмитрии Шостаковиче.—В кн.: Дмитрий Шостакович.—М.: Сов. композитор 1967, с. 91.

Мравинский Е. А. Тридцать лет с музыкой Шостаковича.— В кн.: Дмитрий Шостакович, с. 105.

Шостакович Д. Д. Жизнеописание. ЦГАЛИ, ф. 2048, on. 1, ед. хр. 66.

Д. Шостакович. о времени и о себе.—М.: Сов. композитор, 1980, с. 242.

Серебрякова Г. И. О других и о себе.— М.: Сов. писатель, 1971, с. 312.

Стенографический отчет заседания правления Ленинградской композиторской организации с активом, посвященного итогам работы над советской оперой.—ЛГАЛИ, ф. 9709, оп. 1, ед. хр. 22, с. 7.

Шостакович Д. Д. Будем трубачами великой эпохи.

Соллертинский И. И. Музыкально-исторические этюды—Л.: Музгиз, 1956, с. 295

Частично выписки Шостаковича сохранились.— ГЦММК, ф. 32. ЦГАЛИ, ф. 2048. оп. 1, ед. хр. 64.

Выступление на дискуссии 1935 года о советском симфонизме // Сб.: Памяти И. И. Соллертинского.— Л.: Сов. композитор, 1978, с. 193.

Шостакович ЛЛ. Балет и музыка.

Келдыш Ю. В, Итоги развития советской музыки в 30-х годах.— В кн.: История музыки народов СССР, т. 2, с. 473.

Шостакович Д. Д. Мой творческий ответ.

Мравинский Е. А. Тридцать лет с музыкой Шостаковича, с. 112

Смена, 1938, 18 окт.

[1] Мазель Л. А. Раздумья об историческом месте творчества Шостаковича.—Цит. по кн.: Мазель Л. А. Статьи по теории и анализу музыки.—М.: Сов. композитор, 1982, с. 274