Противоположны позиции так называемых социальных конструктивистов, которые видят суть маскулинности в том, что она есть не что иное как “принятие некой объявленной позиции, формирование психического комплекса, примерка социального пола, дополнение исторической сексуальности, аппарат культурного различия” (Х. Бхабха), как “постоянно меняющийся набор значений, которые мы конструируем в общении с собой, друг с другом и окружающим нас миром” (М. Киммел), что “имеет смысл рассматривать маскулинность как гетерогенную, чувствительную к контексту и возникающую в процессе взаимодействия” (Р.Хоррокс).

В своем отрицании традиционного понимания маскулинности как глубоко укорененного и стабильного комплекса типичных свойств, присущих индивиду мужского пола от рождения, многие современные исследователи проблем психологии гендера иногда вообще не учитывают биологический фактор в прояснении сущности данного понятия.

Таким образом, социально-конструктивистский подход представляет маскулинности в контексте гендерных ожиданий, когда маскулинности конструируются в процессе социальных практик. Подразделяясь на гегемонные, подчиненные и маргинализированные маскулинности формируются определенными социальными группами и отдельными индивидами в ходе интерактивных взаимодействий и в зависимости от конкретных социальных реалий, конкретной социокультурной ситуации.

Особенно важно, что практически все современные психологические исследования проблем маскулинности описывают и анализируют статусы и проявления “мужественности” (“мужчинности”), особенности формирования и функционирования мужского самосознания не в “общем и целом”, а в вполне конкретной привязанности к определенной социальной общности, к специфической субкультурной среде. В этом контексте маскулинность можно представить как разнокачественную совокупность социокультурных характеристик, которыми должен обладать мужчина и при помощи которых он идентифицируется другими как мужчина в данной социальной среде в определенный период времени.

В прикладном значении изучение моделей маскулинности позволяет лучше понять основные составляющие гендерной идеологии общества и принципы функционирования институтов патриархатного доминирования, а также найти пути изменения существующего гендерного порядка. Анализ современной социальной ситуации в определенной мере подтверждает тезис о необходимости таких изменений.

1.3 Психология половых различий

Общеизвестно, что половой диморфизм относится к числу фундаменталь­ных, постоянных характеристик человеческого онтогенеза, а половое разделение труда в той или иной форме существует в любом человече­ском обществе. Проблема соотношения и изменения традиционных сти­лей жизни и психических свойств мужчин и женщин вызы­вает жаркие споры, причем она имеет вполне реальное практическое значение. Однако за исключением работ Б. Г. Ананьева, проблемы психологии половых различий и половой дифференциации не нашли до­статочного отражения в отечественной психологии. Тогда как исследова­телям, занимающимся вопросами формирования личности, необходимо иметь в виду, что все или почти все онтогенетические характеристики являются не просто возрастными, но половозрастными, а самая первая категория, в которой ребенок осмысливает собственное «я», — это поло­вая принадлежность.

Психологическая наука в целом, оставляя возможность отдельному исследователю в рамках своей специальной темы абстрагироваться от половой принадлежности, образования и содержания деятельности своих испытуемых и т. п., не может полностью игнорировать такое фундамен­тальное биосоциальное свойство, как пол. Его теоретическая недооцен­ка практически оборачивается тем, что традиционно мужские свойства и образцы поведения невольно принимаются и выдаются за универсаль­ные (очень многие психологические и психиатрические опросники и схе­мы имеют откровенно маскулинные акценты, особенно когда речь идет о подростках), что мешает пониманию специфических проблем женской половины человечества и противоречит принципу равенства полов, кото­рое утверждает социалистическое общество.

Половая дифференциация и формирование половой идентичности

Вопреки житейским представлениям, что половая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически, половая идентичность, т. е. Осознанная принадлежность, к определенному полу, — результат слож­ного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социлизацию и развитие самосознания [7], [9], [21].

В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой диффе­ренциации дополняются социальными. Генитальная внешность задает определенную программу взрослым, детерминируя определение акушер­ского (или паспортного) пола новорожденного, что, в свою очередь, сиг­нализирует, в духе какой половой роли, мужской или женской, он дол­жен воспитываться (пол воспитания). Эта половая социализация, обуче­ние ребенка половой роли, всегда производна от норм и обычаев соот­ветствующего общества, культуры.

Сюда входят прежде всего система дифференциации половых ролей, т.е. половое разделение труда, специфические полоролевые предписания, права и обязанности мужчин и женщин, и связанная с ней система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины. Тем и другим определяются принятые в обществе поведения.

Первичная половая идентичность, т. е. знание своей половой при­надлежности, складывается обычно уже к 1,5 годам и является наибо­лее устойчивым, стержневым элементом самосознания. С возрастом объем и содержание этой идентичности меняются, причем это часто связано с умственным и социальным развитием ребенка. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не умеет обосновать эту атрибуцию. К 3—4 годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей (раз­ная реактивность на мужчин и женщин наблюдается уже у 7—8-месяч­ных младенцев и даже раньше [6], но часто ассоциирует его со слу­чайными внешними признаками, вроде одежды, и допускает принципи­альную обратимость, возможность изменения пола (хотя в действитель­ности изменение половой идентичности ребенка в этом возрасте уже весьма сложно). В 6—7 лет ребенок окончательно осознает необрати­мость половой принадлежности, причем это совпадает с бурным усиле­нием половой дифференциации деятельности и установок; мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, стиль поведения и т.д.; стихийная половая сегрегация (однополые компании) способствует кристаллизации и осознанию половых различий.

Половая идентичность основывается, с одной стороны, на соматических признаках (образ тела), а с другой — на поведенческих и харак­терологических свойствах, оцениваемых по степени их соответствия или несоответствия нормативному стереотипу маскулинности или фемининности. Причем, как и все прочие самооценки, они во многом производны от оценки ребенка окружающими. Все эти характеристики многомерны зачастую неоднозначны. Уже у дошкольников часто возникает пробле­ма соотношения полоролевых ориентации ребенка, т. е. оценки им сте­пени своей маскулинности — фемининности, и его полоролевых пред­почтений, которые выясняются путем ответов на вопрос «Кем бы ты предпочел быть — мальчиком или девочкой?» и экспериментов, когда ребенок вынужден выбирать между мужским и женским образцом или ролью.