Целесообразно изучение нового материала в старших классах планировать «крупноблочно»: установочная лекция—обучающе-тренировочные уроки—обучающий семинар—консультация— контрольно-обучающие зачеты. Последовательность занятий на­правлена от более активной роли учителя к более активной роли учеников.

Применение лекции на уроках, посвященных знакомству с био­графией писателя, общепринято. Слово учителя знакомит слуша­телей с неповторимой личностью писателя, с историей его духовных исканий, зачастую—с подвигом. Перед учащимися раскрывается таким образом живая картина истории литературы—история ду­ховной жизни ее творцов. Лекция о биографии служит введением в изучение произведений, поэтому рассказ о жизни писателя дол­жен быть повернут к последующим урокам темы. И наконец, лек­ция должна отвечать на собственные запросы слушателей.

Нередко возможности раскрыть во всей полноте историю жиз­ни и творчества писателя ограничиваются возрастными особенно­стями школьников. Сложные духовные искания позднего Пушкина не под силу восьмиклассникам, и надо искать такой аспект рассказа о биографии поэта, который будет им понятен: конфликт с самодержавной властью и светским обществом. Поэтому биогра­фические очерки для 9 класса будут строиться на остром сюжете: это повествование о героической личности—такова жизнь Грибое­дова, Лермонтова. А биография Гоголя, не содержащая таких со­бытий, потребует иного подхода, чтобы сделать личность писате­ля близкой школьникам.

В 10 классе самым актуальным для учащихся становится вопрос о нравственном выборе, об ответственности личности, противостоящей окружающему, о ее внутренних противоречиях. Особенно подробно эта проблематика развернется в лекциях о Л. Толстом, но и в слове о Тургеневе или Чехове тоже есть нема­лые возможности раскрыть эти вопросы.

Даже трактовка жизненного подвига писателя будет различ­ной в 9 и 10 классах. В очерке о Радищеве мы покажем первого революционера, отважившегося сказать то, чего до него никто не говорил, и взявшего на себя ответственность за свой поступок. Для очерка о Чернышевском возможна проблематика некрасов­ского «Пророка», жизнь писателя раскроется в свете тех этиче­ских принципов, которые намечены в романе «Что делать?».

Что же касается курса 11 класса, то общие для всей советской истории трудности—односторонность подхода, наличие «белых пятен»—сказываются и на учительских лекциях о биографиях пи­сателей. Мощная лавина сегодняшних публикаций, с одной сторо­ны, открывает новые возможности показать деятелей советской ли­тературы, а с другой стороны, требует от учителя настоящей граж­данской зрелости, самостоятельных решений, глубокого такта.

Как показывает опыт, слово учители о писателе не должно ни повторять материал учебника, ни перегружать школьников мно­гочисленными сведениями. Оно призвано создать живой образ пи­сателя, сформировать у школьников представление о его творче­ской личности, заразить их нравственным примером, восхитить талантом.

Если биография Грибоедова до лекции незнакома учащимся и учитель вынужден сообщать множество новых сведений, то при обращении к Некрасову—трудность другого плана: его стихи до­статочно знакомы десятиклассникам, но не вызывают живых эмо­ций, воспринимаются как «дела давно минувших дней». С 5 клас­са они знают, что поэт «любил народ, ненавидел угнетателей и верил в светлое будущее». Задача урока о биографии Некрасова — помочь ученикам представить Некрасова живым человеком со

сложным характером и драматической судьбой, с его человеч­ностью, беспощадной требовательностью к себе, трудолюбием и энергией.

К участию в лекции можно широко привлечь учащихся. При­мерно за неделю класс получает задание: 1) подготовить вырази­тельное чтение одного из стихотворений, изученных ранее или но­вых; 2) обосновать свой выбор: чем понравились эти стихи. Если учащиеся не выберут необходимых для лекции стихов, учитель предложит им или прочтет сам (отрывки из «Медвежьей охоты» и «Русских женщин», «Рыцарь на час», «Зине» и др.). Сильным учащимся можно доверить и рассказ о жизни поэта. Учитель со­гласует с ними план сообщения, акценты, музыкальные и поэти­ческие «инкрустации». Если в классе есть ученики, побывавшие в музее-усадьбе в Карабихе или музее-квартире в Ленинграде на Литейном, можно включить фрагменты заочной экскурсии по не­красовским местам или учебного фильма.

Новая встреча с поэтом должна принести радость общения с нестареющим искусством. Вспомним отзыв Чернышевского об ин­тимной лирике Некрасова и включим в урок чтение не только гражданской лирики, но и стихов о любви, о духовных исканиях человека 60-х годов, постараемся увидеть в них общечеловеческое содержание. Учитель, выступая на уроке как один из авторов сце­нария, режиссер и содокладчик, постарается представить На уроке целесообразно дать задание составить план лекции, чтобы проверить его в конце занятия. Другой вариант—составить тезисы по предложенному плану. Дома учащиеся дополнят свои записи и составят устный рассказ о писателе, включив в него не­обходимые цитаты из стихов и воспоминаний и писем.

Знание биографии писателя, истоков творчества, мотивов напи­сания того или иного произведения—это начало тропы к нему. Жизненный путь великих сам по себе значителен и является для всех нас, учителей и учеников, уроком исканий, прозрений, под­вига.

Биография мастера — это олицетворенное Время, этапы взросле­ния человечества, его опыт, без которых оборвется духовная пре­емственность поколений. Пусть эта мысль хрестоматийна, но в сознании учителя, начинающего новую тему, она должна обретать остроту, ибо Онегин и Раскольников—это всего лишь знаки эпо­хи, а личности и судьбы их творцов — ее содержание.

Биография—это не столько хронология жизни и творчества, а прежде всего духовная эволюция и материальное ее выражение — возникновение творческих стимулов на различных витках жизни. Второй методологический принцип в изучении биографии—стрем­ление беллетризировать (в хорошем смысле) историю души челове­ческой, явленной' в образах, наполнить ее «романным» содержа­нием. Принцип этот подсказал Блок, назвавший свою лирику «три­логией вочеловечения». Если у учителя словесности есть свой собственный «роман» с Чернышевским и Толстым, свое личностное отношение к ним, то 45 минут урока не станут механическим пере­числением дат и фактов, а будут потрачены на утоление духовной жажды познать мир гения—творца и человека—и себя самого. Отсюда вытекает третий методологический принцип—героем та­ких уроков будет не только писатель, но и ученик, которого мы хотим «обратить в свою веру». Есть на уроке и третий герой—сам учитель. «Бывает, что безбожники преподают закон божий»,— написал в повести о Германе Лопатине писатель Давыдов. Бывают и среди учителей такие, которые, не любя Некрасова, берутся излишне субъективно его толковать и выбирают из его биографии, увы, не лучшие страницы.

Столь же страшно «тощее беспристрастие, страдающее мало­кровием», по выражению того же Ю. Давыдова. Его статья,, пред­варяющая книгу С. Рассадина о Фонвизине «Сатиры смелый вла­стелин», содержит множество советов, как подступиться к жизне­описанию колоссов любой эпохи. Он предупреждает толкователя, работающего в историко-биографическом жанре: «фантазии на исторические сюжеты красивы», но не тревожат ум; правдоподо­бие и достоверность не есть синонимы, и если выбирать, то прав­доподобию—«гипсовому слепку»—надо предпочесть достовер­ность—«переменчивость взора, складки губ, мановения бровей». Капризам субъективного толкователя должно противопоставить строгость, чувство меры, историзм в воскрешении ликов отошед­шей эпохи и вместе с тем проникновение сквозь документы, мемуа­ры, ткань произведений в состояние души писателя. Нет ничего страшнее для учителя полузнания и на этой почве расцветающих протуберанцев фантазии о наших великих предках!