ах — это именно искренность и глубина скорби. У завуча полные очки слез. Портрет, обвитый черной лентой,— его Леве немножко жалко: это портрет уже неживого че­ловека. Это странное чувство, что портрет — уже не жив, ибо жив был именно портрет, потому что самого–то жи­вого — никто не видел. Леве хочется понять, что исчезло из портрета; ему кажется, что он изменился, хотя, ясно, не мог он измениться, за одну ночь . Лева опять не смотрит на муху.